Кэрфи задумался: он же совершенно ничего не знает о несносном, злом, язвительном спутнике, о нодийце, которого иногда очень хотелось попросту убить.
Айрэ тихонько сопел и что-то шептал во сне. Халкеец заботливо укрыл малыша своей мокрой курткой. Хозяйка подошла тихо:
— Пойдем, уложишь его на печь.
— Как на печь? — изумился Кэрфи. Язык он, как бессмертный, начинал понимать. Значение слов открылось, но значение фраз понять еще не мог.
— Там тепло, он согреется… — терпеливо объясняла хозяйка, — какой же ты бестолковый.
Кэрфи уложил Айрэ на лежанку печи, застеленную сеном и полотном. Почувствовал ласковую руку на своей спине, удивленно оглянулся, хозяйка гладила его. Халкеец только и спросил:
— А где можно просушить плащ и куртку?
— А вот тут и повесь, сладенький… — ласково ответила хозяйка.
Гэл спел вторую песню, взял первые аккорды третьей, и его грубо прервали, вывалилась дверь. Первым влетел Глиик, и упал на пол ватной куклой, голова у него была в крови. Люди, еще миг назад беспечно сидевшие за столами, слушавшие песни менестреля, резво вскочили с лавок и схватились за ножи и мечи, что у кого было на подхвате.
Гэл вспомнил о посохе, но посох он оставил в конюшне. Начал оглядываться по сторонам в поисках подходящих предметов, их было в достатке: на столах тарелки, ножи, у стола тяжелый табурет, у камина сковородка, казанок, кочерга… о, кочерга — это душевно. Гэл положил лютню под стол на хранение счастливо спавшему коллеге, и, переместившись к камину, подхватил кочергу.
Хозяйка забыла о халкейце, выскочила из кухни, злостно завизжала, схватила ухват и бросилась на бандитов. Гэл хмыкнул. Кэрфи выскочил следом и, считая себя бывалым бойцом, кинулся в бой безоружным. Гэл криво усмехнулся — у парня кулаки крепкие, голова киридовая — убьют, отлежится… лишь бы Айрэ не проснулся.
Среди разбойников Гэл увидел знакомые лица тех, кто напал на него в ущелье. Командовал огромный детина Нарко, изгнанный сын вождя Тарлака. Нарко увидел Гэла и бросился в атаку с криком и проклятием. Но удар кочерги по голове сразил неистового горца. Ведь был, стервец, уверен, что на людях Гэл перевоплощаться не станет. А перевоплощаться и не нужно… Есть же кочерга!
— Вот дурак, — беззлобно сказал оборотень.
Потом Гэла узнал еще один бандит и так убегал, что не заметил массивного кулака дородного купца. И еще один попробовал убежать. Благодаря панике положили нападающих быстро. Мага-ворлока среди разбойников не оказалось.
Хозяйка на радостях обнимала Кэрфи, он защитил ее в бою, разбросав разбойников, и, главное, сам отделался несколькими синяками да разбитым носом. Полка, на которой стояли тарелки, падая, пришибла одного из постояльцев, еще одного ранили коротким мечем в живот, и он уже прощался с жизнью. Хотя Гэл видел, что меч пересек косую мышцу, и человек скорее всего выживет, если не получит заражения крови. В общем, все защитники постоялого двора были почти целы. Менестрель под столом перевернулся на другой бок, обнял лютню и засопел еще мелодичней. Две кухарки и служанка стояли в дверях кухни. Айрэ протиснулся меж ними и тоже заглядывал, потирая сонные глаза, искал отца. Гэл положил кочергу на стол, подхватил сына и понес его назад на кухню. Кухарки и служанка посторонились, пропуская его. Хозяйка уже целовалась с Кэрфи, в промежутках обещая всем бесплатную выпивку. Постояльцы связали поверженных разбойников, служанка с кухарками занялись раненными, хозяйка побежала в подвал с двумя большими кувшинами. Глиик не поднимался.
Гэл положил сына на печь, укрыл, взял два темных деревянных ведра и пошел за водой. В доме царило веселье, пять разбойников лежало у стены лицами вниз, руки у них были завернуты за спины и связаны кожаными ремнями. Молодой постоялец из купцов был отправлен своим отцом в городок за стражей, оказывается, есть тут в низине свои законы, запрещающие самосуд. Тем хуже для разбойников. Заметили, что слуга умер, веселье прекратилось, тело завернули в мешковину. Выпили молча по первому кубку, провожая слугу в дорогу, с которой не возвращаются.
Гэл вышел под дождь, парень, которому не посчастливилось быть гонцом, уже выводил своего коня из конюшни. Гэл открыл ему ворота, пропустил, посмотрел вслед. Увидел ворлока, тот темной тенью сидел на холме. Первым позывом было перевоплотиться и догнать перевертыша, но калтокиец сдержался и запер ворота на засов, поставил тонкую магическую сеть вокруг двора. Знал, ворлок эту сеть не заметит и уж тем более не сможет разрушить, но как только сунется на постоялый двор, Гэл его сразу же услышит. И за гонцом не побежит.