Бесшумно возник Анчар, переменил приборы, вновь наполнил бокалы и растворился.
– Вы, наверное, знаете, – продолжил Мещерский, – что я отошел от дел. И надеялся дожить здесь спокойно, в обществе самых близких… и дорогих мне людей.
Скорее всего двоих – этого Архара и незримой женщины…
– …Однако с некоторых пор я вдруг стал чувствовать какое-то постороннее внимание. Я бы даже сказал – враждебное…
– Что-нибудь конкретное? – Мне стало немного интересно.
– Абсолютно ничего. Но что-то я чувствую. Может быть, оно еще и не здесь. Не исключаю, что оно еще не началось, а только задумывается… Но мне это уже мешает. Не пугает, не тревожит, а мешает. Я этого не люблю. И не привык.
– У вас прекрасный телохранитель.
– Да, Арчи беззаветно предан мне. Он силен, умен, ловок, он обладает всеми прекрасными качествами, присущими мужчинам его народа, но он не профессионал, он исполнитель, хотя и безупречный. А здесь требуется человек с определенным опытом, творческий, с инициативой…
– Наказуемой, естественно.
– Это будет зависеть от вас. К тому же, я не думаю, что дело обстоит так мрачно.
А я думаю, что именно так оно обстоит. И я думаю, что эта девочка в пансионате, с ножками и попкой, работала не от тех, у кого я в долгу. Это первый шаг в твою сторону, Князь. (Надо же, и «псевдоним» его вспомнился.)
– Поймите, я волнуюсь не за себя…
Догадываюсь.
– …Мне уже нечего бояться…
Не понравилась мне эта фраза. Не понравилась его бледность, не понравилось, что он очень мало ел, что этот дом не то что простреливается – он просвечивается и просматривается насквозь. И что все здесь в ловушке. Серый, кстати, тоже.
Мы пересели в кресла, между которыми стоял столик с напитками, пепельницами и сигаретами.
– Вы что же, – спросил я, – совсем не представляете, какого рода опасность вам угрожает?
Он покачал головой.
– Догадываюсь только, от кого она исходит. – И он назвал одно имя.
– Ну, нет, – я встал, – с этим я воевать не буду. Он раздавит меня, как танк черепаху. А вас всех – как сырые куриные яйца.
– Я слышал, что вы безрассудно смелый человек.
– Нагло врут. Во всяком случае – преувеличивают. К тому же такого рода клиентов, как вы, я не обслуживаю. Позвольте откланяться. Все было очень вкусно.
Порыв ветра отбросил в сторону зеленую штору, и на мгновение мы увидели девушку в купальнике, которая бочком сидела на широких перилах веранды и, склонив к плечу голову, задумчиво смотрела в даль моря. Рядом с ней – забытая книга и недопитый бокал вина.
Я бросил взгляд на Мещерского и чуть не вздрогнул – такая острая тоска мелькнула в его глазах.
– Ладно, – сказал я. – Я остаюсь.
Все-таки я излишне честный и не могу бросать людей в беде. Такой явной и такой неясной.
– Я остаюсь. Только распорядитесь, чтобы Анчар вернул мне пистолет. Кстати, как у вас с оружием?
Мещерский пожал плечами:
– У меня есть «кольт»…
– Револьвер?
– Нет, пистолет. «Командер» тридцать восьмого. У Арчи в сакле карабин и какая-то сабля, кажется. И кинжал, конечно. У Виты, – он кивнул в сторону веранды, – газовый пистолет…
– Все? Не густо.
– Не все, – он улыбнулся. – Есть еще подводные ружья, арбалет.
– Арбалет? Это неплохо.
– К сожалению, стрелы к нему только спортивные.
– Не проблема.
– Что вас еще интересует?
– Я хотел бы для начала осмотреть территорию, помещения, ну и окрестности.
– Я бы посоветовал вам для начала отдохнуть…
– В сфере своей деятельности, – довольно резко оборвал его я, – я не терплю никаких советов.
– Тем не менее, что вы предпочитаете перед отдыхом – бассейн или живое море?
Трудно с ним будет. А может, и нет.
– Я предпочитаю русскую речку. С ветлами, кувшинками и лягушками.
– Извините, – он с улыбкой развел руками, – меня не настолько подробно информировали о ваших вкусах.
А пожалуй, если бы знал, то и речку достал бы. С кувшинками, полными зеленых лягушек.
Вошел Анчар. Он, похоже, всегда входит и выходит в нужный момент. Чутье, стало быть, лакейское.
– Арчи, верни нашему гостю оружие и проводи в его комнату. – Мещерский обратился ко мне: – Вы отдохнете, а перед ужином мы обсудим условия нашего договора, не возражаете?
Я откланялся. Мещерский с бокалом вышел на веранду.
– Серого успели снять с бомбы, шеф.
– Кто?
– Грузин Мещерского.
– Контрольная группа? Спала? Что ты молчиш ?
– Ребята не справились… Ситуация из менилась… Есть потери…
– Все?
– Повреждена машина…
– От участия в операции отстраняю. Будешь жестоко наказан.
– Я не виноват…
– Вызови капитана катера.
– Слушаюсь, шеф.
– Не «слушаюсь», болван, а «есть»! Свободен, до особого распоряжения.
– Я не виноват… Этот Серый…
– Все! Кругом, шагом марш!
Моя комната мне понравилась: окно – на склоны гор, дверь – в холл, откуда расходились двери в гостиную, в кабинет и спальню хозяина, в апартаменты Виты и в слепую каморку, где были сложены водные лыжи, серфер и акваланги. Оно и кстати (я про двери, а не про лыжи) – смогу, стало быть, держать под наблюдением своих клиентов…
Сумка с моим скупым джентльменским барахлишком уже стояла у входа. Пистолет лежал на прикроватной тумбочке.
Я вынул из обоймы патроны и внимательно осмотрел каждый. Все – мои и вроде не тронуты. На всякий случай я заменил их из своих запасов и снарядил еще одну обойму.
Приоткрыл дверь, покачал ее. Достал из сумки ружейное масло и капнул в петли.
И устал, однако, от трудов таких. Подошел к окну. Почти напротив прилепилось к скале обиталище Анчара – каменная изба по имени сакля: с узким окном-щелью без стекла и с дубовой дверью. Прямо блокпост какой-то. Кладка – отсюда видать – не сухая, не на желтке ли замешена? Не больно-то к этому доту подступишься. И расположен высоко, господствует, стало быть, над местностью. Но посмотрим, как дела пойдут, а то придется настоять, чтобы Анчар в дом перебрался. Оно разумнее. И мне
спокойней.
А вот склоны гор сплошь в зарослях. Наблюдать оттуда за виллой – одно удовольствие. Даже четыре: на травке, в тенечке, опять же всякие-разные фрукты и ягоды под рукой, пусть и дикие. И днем, и ночью. Ну, ночью-то зачем? – не военный же объект, не склад марихуаны. Хотя… Хотя, смотря с какой целью наблюдать. Вот именно. Хозяева-то наверняка шашлычками в ночи балуются у открытого огня, цикад слушают и при луне купаются. Песни пионерские у костра поют.
Ну а я днем схожу, берег тоже надо посмотреть.
Я переоделся и пошел на пляж. Навстречу мне, щедро освещенные клонившимся к морю солнцем, выходили на берег, взявшись за руки, Мещерский и его подруга. Она на секунду остановилась, сбросила купальную шапочку и встряхнула головой, взметнув и разбросав по плечам волосы. Совершенно изумительная фигура, безупречная не статичной красотой прекрасного изваяния, а подлинным изяществом и гармонией каждого обычного движения. Такие женщины даже моргают красиво. И неповторимо. И чихают не смешно.
– Мой старый друг, – с иронической улыбкой представил меня Мещерский.
– Мистер Грей, – с усмешкой помог ему я.
Вита улыбнулась – куда нам с Князем! – открытой и счастливой улыбкой и протянула мне руку. Не для поцелуя, а для пожатия, крепкого и дружеского.