- Да, алло, привет. Молчанов. Тычкова можно? Нет? Давно ли? Ага... - капитан глянул на свои часы, продолжил, - как будет, пусть свяжется со мной, у меня тут его... кхм... друг. Ага, до скорого.
Теперь телефон перекочевал обратно в карман и, как я понял, долго уже не собирался вылезать на белый свет. Молчанов снова смотрел на меня. Я смотрел ему в лицо с вызовом, но, видимо, получалось у меня это слишком тупо, потому что капитан улыбнулся.
- Что, Павел Алексеевич, с вами не так?
- Всё так... - я теперь и впрямь говорил, как наркоман, - всё так, товарищ капитан.
Улыбка пропала. В унисон с нею моя пропала тоже. Я снова начинал валять дурака, но, в отличие от других, Молчанов это понимал. И не скрывал это.
- Рассказывайте, что было на самом деле.
Вопрос металлом прозвенел в напрягшемся воздухе. И этот вопрос походил на огромный острый крюк. Который проникал к тебе прямо в душу и сам собою вытягивал оттуда правду. Либо вырывал её с мясом. И в датчиках этого крюка-механизма я видел полную готовность, полную заряженность, а стрелки бились о красную шкалу. Молчанов уничтожал своей энергетикой.
Я начал свой рассказ, Молчанов сел напротив меня и сложил руки на груди. Я рассказал, как снял комнату, как не любил хозяйку квартиры, о её постоянных придирках и глупых претензиях. Немного задел тему наших отношений с Катей, но только в тех местах, где рассказ об двуполых отношениях не переходит в пошлость. По мере того, как реальность убегала из моего повествования, как кипящее молоко из кастрюльки, Молчанов всё пристальнее всматривался в меня, всё уже становились его глаза. Но он ни разу меня не перебил. Не перебил, даже в тот момент, когда я с дрожью в голосе говорил о смерти Любовь Петровны. Тогда я сам начал сомневаться в своих показаниях, а голос то и дело дрожал. Потом последовал рассказ о бегстве из квартиры, о встрече с Тычковым, о новых ужасных смертях и том, как я оказался на улице в идиотском виде, с закованными в наручники руками.
- Мне нужно связаться с Катей... Предупредить её. Теперь я всё рассказал. Вы первый человек, которому я рассказал это. И я не жду того, что сейчас вы вооружитесь бластером и, надев костюм "Охотников за привидениями" побежите вместе со мною убивать злостного волосяного демона. Я не жду, что Вы мне поверите, простите. Но моё состояние подошло к тому, что я уже не знаю, что и думать. Мне никто бы не поверил, но теперь стало как-то легче. Можете упрятать меня в психушку или посадить под арест, до выяснения, но, товарищ капитан...
Я сделал паузу и посмотрел прямо в его глаза.
- Если Вы туда вернётесь, даже захватив целую армию полицейских, то, либо ничего не найдёте, кроме кровавого месива, либо будете убиты...- я замолчал, боясь, что мои слова покажутся больной угрозой.
Молчанов поднял руку в уже знакомом мне жесте. Он означал, что нужно остановиться. Я повиновался.
- Вы же до сих пор живы.
Вопрос снова встал ребром, и на него нужно было как-то отвечать. Это даже не обсуждалось, было аксиомой, и в то же время породило внутри меня массу сомнений, которыми я до этого момента не задавался вовсе.
- Да... даже не знаю... - прошептал я, глядя в пол, - повезло... Вы думаете, что я вру...
Молчание. Потом заговорил капитан.
- Знаете, уважаемый Павел Алексеевич, я думаю, что человек не способен на глупую ложь, если она не оправдывает полностью его поступков. Хотя, наш мозг выкидывает различные фокусы, которые никакому иллюзионисту и не снились. Но! - он многозначительно поднял палец вверх, - но я не думаю, что Вы сумасшедший. Многие сочли бы этот блеск в ваших глазах за умственное помешательство, но я много видел дешевнобольных - в молодости судьба таки столкнула меня с медициной и психиатрией. Пошёл не по той дороге, знаете ли. Всем свойственно ошибаться. И я вижу, что Вы абсолютно нормальный. Ненормальность в ваших глазах объясняется лишь ненормальностью окружающих Вас событий.
- Так, значит, Вы мне верите?
- Я этого не говорил, - снова, как отрубил Молчанов, и я весь сжался в стуле.
- Но, - продолжал он, - я верю, что с вами произошло что-то необычное. Ваш вид и, ещё раз повторюсь, ваши глаза мне сказали об этом. Может быть... Повторяю, может быть, оно всё так, как Вы говорите и, естественно, мало кто этому поверит, и многие психиатры заинтересуются Вами. Так вот, что в ваших словах правда, а что ложь мы выясним именно с вами вместе, Павел Алексеевич. Как Вы видели, я сделал пару звонков, и ответы на той стороне трубки на один процент подтвердили ваш безумный рассказ. Действительно, было преступление. Группа выехала на место, и теперь от неё нет вестей, и телефоны сотрудников молчат. Действительно, Тычкова вместе с помощником на месте нет. В последний раз их видели, как они выходил с молодым человеком в наручниках. Всё это, так или иначе, подтверждает ваши слова. Ровно на один процент.