— Вечеринка в парке? — уточнил толстяк. — Конечно, понравилась. Говоря откровенно, такого впечатляющего сеанса гадания, как у мадам Романии, у меня не было в жизни.
Зрачки Уны тут же расширились от волнения. Перед ней стоял человек, которому посчастливилось пообщаться с цыганкой.
— Вы были в ее фургоне? Она показывала вам чашу-оракул?
— Чашу какую? — не понял Хлоп.
— Оракул, — повторилась сыщица. — Хрустальная чаша для пунша, тридцать дюймов в диаметре.
Секретарь отрицательно покачал головой:
— Я был у гадалки в гостях, да. Весьма тесновато, скажу я вам, но ничего похожего на чашу с пуншем не видел. Мадам гадала мне по руке и рекомендовала меньше есть солонины, в чем я весьма преуспел вплоть до сегодняшнего утра, когда диета оказалась под угрозой…
Мистер Хлоп разразился громогласным смехом, и на этот раз его живот столкнулся-таки с Уной, отбросив ее на колесо экипажа.
Девушка взволновано потерла затылок и нахмурилась. Она довольно ощутимо приложилась к карете, но шутку так и не поняла. Мистер Хлоп пожелал им всем хорошего дня и, переваливаясь, пошел вниз по улице. Уна подозрительно смотрела ему вслед, наблюдая, как его туша рассекает пешеходное движение, словно громадный лайнер морскую гладь. Наблюдая, как толстяк уходит, Уна не могла не задаться вопросом, в чем же вообще была шутка.
— «Тик-так клуб»… — задумчиво протянула девушка. — Бред какой-то!
Глава тринадцатая
Криптограмма
Устроившись удобней на подушке, Уна уставилась на буквы, напечатанные на обратной стороне белой ленты.
«МЪЮЪ СЯЫР Ф ЗЯНРЭЁЦФЛ»
Очертания букв становились то четкими, то размытыми. Где-то вдалеке куранты пробили полночь. На северной окраине, всего на минутку, должно быть открылись Железные врата с видом на Нью-Йорк.
На постели, где-то в ногах, валялись сказки Пелелопы Разерфорд. Уна случайно задела книгу носком. Сыщица боролась со сном, силясь удержать веки открытыми, и все глядела на белую ленту.
— Может, мистер Хлоп стащил чашу? — сказала она зевая. — Он ведь был в фургоне. И верить его словам, что чашу он не видел, до конца нельзя. Надо расспросить мадам Романию, помнит ли она его визит.
— Единственное, что тебе действительно надо, — возмутился Дьякон, сидящий на подголовнике, — это разгадать конкурсную загадку.
Она вздохнула:
— А ты помнишь грязные пятна на пиджаке Родерика на вечеринке?
Ворон раздражительно замотал головой:
— Я-то помню, но точно знаю, что это не поможет с анаграммой.
Уна бросила взгляд на птицу и устало улыбнулась. Она замахала лентой в воздухе, будто флагом.
— Это, дружок, не анаграмма. Я уверена.
— Откуда такая уверенность? — возмутился Дьякон.
Хозяйка развернула ленту перед Дьяконом:
— Что тут написано?
Дьякон откашлялся:
— Тут написано «Переверни наоборот и смотри, ничего не перепутай».
— Вот именно! — похвалила его сыщица. — Это отгадка. Загадка к отгадке. Отгадка загадки.
— Очень хитро! — ответил Дьякон, не скрывая сарказм.
— Я тоже оценила, — сказала Уна. — Но опять же, я слишком устала на сегодня. В любом случае, надо запомнить, что «ничего не нужно путать». Поэтому если я не перепутала, что это и есть отгадка загадки, то это с малой вероятностью анаграмма, которая сама по себе является ничем иным, как буквенной путаницей.
— А! Понятно, — ответил ворон. — Получается, что в загадке говорится о том, что не надо путать буквы? Но если это не анаграмма, тогда что?
— Думаю, что это какой-то шифр, — сказала девушка.
— Код? — переспросил Дьякон.
— Точнее, криптограмма, — продолжила Уна. — Каждая из этих букв представляет другую букву или, возможно, число, в зависимости от шифра, который использовали для создания кода. Поэтому криптограмму труднее решить, чем анаграмму, так как она намного сложнее, чем простой перебор имеющихся букв местами.
— Но ты еще не знаешь, какой способ был использован для ее создания, — подытожил ворон.
— Само собой разумеется, — сказала девушка. — Вся закавыка в том, что нужно знать шифр. Когда код взломан, то значение казалось бы случайных букв становится понятным.
— Есть версии? — поинтересовался ворон, возбужденно хлопая крыльями.