— Благодарю вас, мисс Крейт, — рассыпался бандит в фальшивых благодарностях. — Спасибо, что открыли сундук для меня. Я пытался это сделать последние лет пятьсот.
Сначала сказанное сильно удивило сыщицу, но потом она вспомнила, как три месяца назад выяснила, что Кровавый Мартин использует корень турлока, чтобы оставаться молодым.
— Вы? — изумилась Уна, голос ее нервно дрожал. — Как вы сюда попали?
Кровавый Мартин продолжал ей улыбаться, хотя его взгляд выражал совсем иное.
— Как ты думаешь, где я прятался все эти месяцы? Помимо Чудоземья, конечно, — язвительно заметил негодяй. — Лучше местечко и не придумать, чем здесь, в моей башне, — он показал на потайную дверь в стене пирамиды. Она была открыта и, очевидно, вела в убежище.
— В вашей башне? — переспросила Уна удивленно.
Кровавый Мартин широко распростер руки:
— Конечно, моей. Кто, по твоему мнению, придумал проводить эти соревнования на протяжении пятисот лет?
Уна вопросительно взглянула на архитектора, все более и более погружаясь в бездну смятения.
Кровавый Мартин затрясся от смеха:
— Ну, естественно, не этот нелепо одетый человечек. И никто из предыдущих так называемых архитекторов. Они все были наняты, чтобы сыграть свою роль. Башня — моя задумка, чтобы найти достаточно смышленого, достаточно умного мага, способного открыть сундук.
Он указал пальцем на ящик, стоящий на полу.
Уна припомнила безумно скучную экскурсию в Музее истории волшебства и многое поняла. Все происходящее начало приобретать какой-то причудливый смысл. Она уставилась на Кровавого Мартина в недоумении.
— Это были вы… пятьсот лет назад… Вы Бернард Ловкорук, художник, укравший палочку Освальда.
Жулик стал аплодировать:
— Молодец, мисс Крейт. Ловкорук — одно из моих многочисленных имен. Таки да, именно я украл палочку Освальда несколько столетий назад. Но она оказалась спрятана внутри сейфа, который сделал сам Освальд: в этом самом черном сундуке. Я не мог открыть его. Тем не менее я послал Освальду записку с требованием выкупа вместе с поспешно нарисованным портретом в надежде, что он подумает, что мне удалось как-то открыть сундук. Рисунок был сделан по памяти. Дело в том, у меня так называемая эйдетическая память. Это значит, что…
— Я знаю, что это значит, — оборвала его на полуслове Уна. — Это значит, что у вас есть способности запоминать любую вещь и событие в подробных деталях.
— Умница какая! — похвалил злодей. — Мне еще не доводилась встречать кого-либо с такой же памятью, как у меня. Думаю, я уникален, в своем роде.
— Не обольщайтесь, — парировала Уна. — У сэра Балтимора тоже эйдетическая память.
Кровавый Мартин ухмыльнулся.
— Ну, это он так думает.
Уна нахмурилась, нервно поглядывая в сторону выхода. Она решила удрать. Возможно, у нее получиться добраться до двери прежде, чем Кровавый Мартин или архитектор смогут ее поймать, но а как дальше спуститься с башни? Грудь сдавило, когда девушка отчетливо осознала ситуацию. Она в ловушке.
Злодей указал на сундук:
— Так или иначе, я организовал соревнования, чтобы найти кого-то достаточно сообразительного, чтобы открыть эту проклятую вещицу. И вот ты здесь. Я знал, что это будешь ты, мисс Крейт. После пятисот лет ожидания, я просто знал это.
Девушка повернулась к архитектору, который, как она уже знала, вовсе не был архитектором и сказала:
— Так вы были в сговоре с Кровавым Мартином все это время.
Коротышка, извиняясь, пожал плечами:
— Это хорошие деньги. Но работенки тут было не мало, чем ты себе можешь представить. Кровавый Мартин, возможно, и спроектировал башню, но я следил за ее строительством. Я придумал взять в аренду ковры из музея и привез обезьян из Мира людей. Не говоря уже о реконструкции целого теплохода.
— Это приматы, а не обезьяны, — уточнила сыщица.
— Какая разница, — отмахнулся лжеархитектор.
Кровавый Мартин потер руки, улыбаясь, словно озорной школьник:
— Летающих змей я контрабандой привез из Чудоземья. Я разводил их здесь, прямо в башне.
Уна покачала головой, осознав, как глупо с ее стороны было не понять этого раньше. Адлер Айри заикнулся на этот счет после дикой гонки на летающих змеях, но Уна полностью была в мыслях о победе в соревнованиях, чтобы уделить этому внимание. А потом, конечно, это вылетело из головы.