Павел Асс
ВОЛШЕБНИК
Расскажу сказку.
Жил-был в некотором зарубежном государстве царь. Впрочем, пошли вы все, сами знаете куда, со своими царствами и государствами, о царях я рассказывать не буду — это пережиток феодального прошлого — поэтому начнем, пожалуй, так: не в некотором государстве, а в родном Советском Союзе жил простой советский гражданин — Иван… Или лучше Николай… В общем, Василий Иванович Николаев. Фамилия тут особой роли не играет, с таким же успехом он мог быть и Иваном Васильевичем Николаевым, или Николаем Ивановичем Васильевым. Работал он на родном заводе за родным станком, выполнял родной план, после работы выпивал пива у родного ларька возле проходной и по-своему был доволен жизнью и счастлив. Был он мужик холостой и добрый, любил животных, ходил в кино, ездил иногда на рыбалку. Все было бы нормально, если бы не… Но об этом дальше.
Подходили праздники — то ли Октябрьской революции, то ли Первое мая. Весь советский народ встречал это событие новыми трудовыми успехами. Работы было много: побегать по магазинам в поисках закуски для праздничного стола, отстоять в длинной-длинной очереди за портвейном, обсудить, кого приглашать в гости, а кого не стоит. Василий был из тех, кого не стоит. Он это знал и ни к кому не напрашивался. Купив в винном магазине бутылку портвейна, Василий решил отпраздновать событие сам с собой.
В праздничный день он побывал на демонстрации, погулял по парку, глядя, как местные хулиганы распивали водку и горлопанили неприличные песни, и пошел домой. Включив телевизор, где диктор замирающим от счастья голосом докладывал о наших успехах в области тяжелого машиностроения, Василий вынул из холодильника заветную бутылочку, наделал бутербродов и сел к телеэкрану.
Его рука потянулась к штопору, и он открыл бутылку. И тут произошло.
Из бутылки простого 33-го портвейна повалил дым, и в воздухе медленно сформировался человек восточного вида, типа тех, которых можно видеть на любом базаре, в засаленном халате, грязной тюбетейке и в туфлях с загнутыми носами.
«Хатабыч,» — подумал Василий удивленно — в сказки он не верил и сказал:
— Добрый вечер.
Человек не отвечал.
— Салям алейкум, — на всякий случай добавил Василий.
— В алейкум эс-салям, — оживился незнакомец, — ва рахмет Аллах ва барак ату!
«Татарин, — решил Вася, — ни фига по-русски не понимает.»
По-татарски Вася тоже кроме «Нихт ферштейн» больше ничего не знал. Человек из бутылки склонился перед ним и что-то забубнил по-своему, часто поминая Аллаха и пророка Мухамеда, с которыми Василий не был знаком, затем протянул Васе какое-то кольцо и, сказав напоследок «Аллах ишини раст гетирсин!», растворился в окружающей среде.
«Лечиться надо, — тоскливо подумал Вася. — Призраки всякие чудятся.»
И вдруг он обнаружил, что держит в руке кольцо. Кольцо было тяжелое, видимо золотое, слегка позеленевшее от старости. Вася автоматически надел его на палец и вспомнил о бутылке. Бутылка валялась на полу, закрытая пробкой, и в ней был портвейн!
— Фу! — облегченно вздохнул Вася. — Хоть тут повезло.
Выпив стакан портвейна, он повеселел и решил обдумать случившееся событие. В процессе раздумий Вася выпил еще стакан, потом еще, и решил больше не пить, тем более, что бутылка опустела.
Он глянул в телевизор. Шел какой-то огонек, симпатичная девушка пела симпатичную песенку, и Васе стало хорошо и тепло.
— Эх, такую бы сюда, — подумал Вася, — я бы с ней познакомился.
Надо сказать, что с девушками Васе не везло. Не желали девушки знакомиться с таким скромным, тихим и не очень красивым парнем. Да и сам он был не слишком решительный, так что…
Раздался легкий щелчок, как будто бы выскочила пробка из бутылки шампанского, и девушка, поющая в телевизоре, оказалась перед Васей.
— Вы кто?! — изумленно и испуганно крикнула она.
— Вася, — широко раскрыв глаза, пробормотал он.
— Где я? Почему я здесь?
«Откуда я знаю?» — тоскливо подумал Вася и вежливо сказал, указывая на кресло:
— Садитесь, пожалуйста. Да не волнуйтесь так!
Внезапно девушка успокоилась и села.
— А я и не волнуюсь.
— Извините, — засмущался вдруг Василий. — Вы так неожиданно появились, а у меня тут не убрано…
— Это я пою, — сказала девушка, указывая на телевизор.
— Знаю, — вздохнул Вася.
— А меня Лена зовут.
— Это хорошо.
Они помолчали. Вася не знал, о чем говорят с девушками, которые поют в телевизоре.
«Татарин, сволочь, наколдовал, теперь сиди тут, — думал он. — А кольцо-то, наверно, волшебное!»