Укрытый одеялом Гарри перевернулся на живот едва ли не сразу, как Грегарр убрал от его лица свои руки, переставшие светиться голубовато-зелёной Силой.
Мужчина пересел с кровати на пол и принял одну из поз для медитации. Опыта применения ментальных практик хватало, чтобы понять: если он ляжет рядом с ребёнком и будет касаться его во время Пробега по воспоминаниям, то Гарри увидит сон о своём раннем детстве. Яркий или смутный — не суть. Вряд ли Живая Сила матери заблокирует подобное. Однако регулярность ночного «кино о детстве» сама по себе подозрительна — это взволнует Гарри. Маленький волшебник поневоле начнёт больше думать о прошлом и переоценивать его с текущей высоты. Это отразится на его повседневном поведении, что взволнует уже Дамблдора. Как в бытность юнлингом Грегарр лишний раз отказывался привлекать внимание гранд-мастера к своей скромной персоне, так и сейчас не горел желанием озадачивать директора, который определённо должен понимать, что из себя представляет знаменитый шрам, однако как-то облегчать ношу почему-то не спешит. Поэтому мужчина устроился возле кровати, а не в ней.
Приготовившись к быстрому пролистыванию сразу нескольких месяцев лежания в люльке, Грегарр окунулся в ранние детские переживания своей реинкарнации.
Глава 4
Загадочный план Дамблдора
Зима на севере Шотландии отступала дольше, чем в пригороде Лондона. Это позволило Гарри вдосталь наиграться в снежки с Роном, а ещё сблизило его с Буклей — полярные совы обитали среди снегов. Учась спустя рукава, мальчик наслаждался детством в школе, где его никто не третировал и не бил, как в Литтл Уингинге, — Драко Малфой с дружками не в счёт. Поттер оставался в блаженном неведении, банально не помня причин, по которым Дурсли, сколько мальчик себя помнил с трёх-четырёх лет, относились к нему неприязненно.
Грегарр с первого погружения понял, почему тётка держала его на голодном пайке, а дядя раздавал подзатыльники и костерил почём свет. Всего через месяц, оклемавшись после сражения в его детской спальне дома молодой четы Поттеров, маленький Гарри затребовал к себе родную маму или папу, детским выбросом магии оттолкнув Вернона, больно ушибившегося и порезавшегося, сломав сервант с дорогой посудой. Впрочем, дядя тогда сам был виноват, грубо обойдясь с плаксой, мешавшим спать. Были и другие выплески, приносившие разорительный ущерб дому и пугавшие его хозяев до икоты.
К февралю открылась ещё одна причина, о которой ребёнок даже не догадывался и не должен был знать о таких заботах взрослых. Разогнавшийся Грегарр специально снизил скорость просмотра воспоминаний в пользу тщательности изучения, вплоть до одной недели за ночь. Он по-умному выбрал время перед отправкой в обычную школу и нашёл обитаемую планету среди звёзд — документы! Дурсли маялись с оформлением пакета документов, которые требовали все школы для принятия на обучение его и Дадли. Звучали названия минимум трёх, куда обращались Дурсли и получали один и тот же ответ с запросом стандартного пакета документов на детей. Именно тогда Гарри Поттера впервые обследовали медики, в том числе окулист, прописавший очки.
Ирония судьбы — Грегарр в своих вылазках во внешний к Храму Джедаев мир, наоборот, никогда не брал с собой документов и всячески старался избегать сканеров биометрии, которые тут же бы выдали его причастность к могущественному ордену.
Взрослый мельком отслеживал расследование Золотого Трио, пока не обращая внимания на остальную школьную жизнь пацана. В один из дней начала весны Гермионе удалось найти фолиант, где вместе с именем Николас Фламмель упоминался созданный этим выдающимся алхимиком философский камень, позволявший превращать что угодно в золото и производить эликсир жизни, благодаря которому мсье Фламмель в прошлом году справил шестьсот шестьдесят пять лет.