Тут я рассказал им всю историю с самого начала. Но Саади и теперь отнёсся к ней недоверчиво.
«Как хотите, – сказал он, – но история с рыбой и найденным в ней бриллиантом кажется мне столь же маловероятной, как и рассказ о похищенной коршуном чалме и проданном горшке. Но так как самое главное, то есть то, что ты разбогател, не подлежит сомнению, то я от всего сердца радуюсь за тебя».
Мне оставалось только искренне поблагодарить их, после чего я пригласил обоих друзей посетить завтра недавно купленный мной загородный домик. Они с удовольствием приняли моё приглашение.
На другой день мы чуть свет отправились за город. Так как мой новый дом находится на берегу Тигра, то я нанял удобную лодку с шестью опытными гребцами, которые быстро доставили нас на место. За домом расстилалась прелестная роща, где в тени пальм была выстроена беседка. Туда я и повёл своих гостей завтракать. После завтрака два моих старших сына стали бегать по лесу, отыскивая птичьи гнёзда. Скоро они увидели гнездо в ветвях высокого дерева и взобрались наверх, чтобы его рассмотреть. Тут они, к своему удивлению, обнаружили, что гнездо устроено в чалме. Они тотчас же прибежали ко мне и показали свою находку. Каково же было моё изумление, когда я увидел, что это та самая чалма, которую у меня похитил коршун! Вне себя от радости, что я могу наконец доказать свою правоту, я обратился к моим гостям с вопросом: «Друзья мои, узнаёте ли вы ту самую чалму, в которой увидели меня в первый раз?»
«Ну, это довольно трудно узнать, – ответил Саади. – Самое лучшее доказательство будет, если мы найдём в чалме запрятанные в ней деньги».
Уже по тяжести чалмы я почувствовал, что деньги в ней сохранились. Не говоря ни слова, я развернул ткань, обмотанную вокруг чалмы, и, вытащив оттуда кошелёк, подал его Саади, который тотчас же узнал его. Пересчитали деньги – оказалось ровно сто девяносто золотых.
Мы замечательно провели день и вечером, когда жара спала, вернулись в город. Я угостил друзей ужином и, когда они собрались домой, приказал оседлать для них пару лошадей. Прежде чем исполнить моё приказание, невольник решил подложить лошадям корму. Он купил в ближайшей лавке горшок отрубей и высыпал их в ясли. К его удивлению, вместе с отрубями из горшка выпал спрятанный на дне узелок. Невольник тотчас же принёс его ко мне, не развязывая, и я сразу же узнал тот самый платок, в который были завёрнуты сто девяносто золотых монет, оставшихся от двухсот, подаренных мне Саади во второй раз.
Вне себя от радости, я сказал Саади: «Небу угодно было, чтобы вы простились со мной не раньше, чем я убедил вас в истине своих слов. Вот видите этот платок: в нём вы найдёте сто девяносто золотых монет, спрятанных мной в горшке под отрубями».
Тут Саади сдался и сказал своему другу: «Теперь я вижу, что ты прав, Саад. Очевидно, деньги – не единственное средство, которое способно помочь бедняку».
«Мой добрый господин, – обратился я к Саади, – я мог бы, конечно, предложить тебе взять назад подаренные тобой деньги. Но так как я знаю, что ты дал их мне без всякого расчёта на возвращение и что ты в них совершенно не нуждаешься, то я хотел бы раздать их завтра бедным от твоего имени».
Саади согласился с этим предложением, и мы расстались наилучшими друзьями. С тех пор мы трое часто встречаемся, и наша дружба всё растёт и крепнет.
Гарун-аль-Рашид слушал рассказ Коджи-Гассана с напряжённым вниманием. Когда тот умолк, калиф сказал:
– Давно уже, Гассан, я не слышал ничего, что доставило бы мне столько удовольствия, как твой рассказ. Знай же, что бриллиант, который помог тебе разбогатеть, находится теперь в моей казне; а чтобы в сердце Саади не оставалось ни малейшего недоверия, разрешаю тебе привести его завтра ко мне вместе с Саадом, и я прикажу показать им этот камень.
И калиф милостивым наклоном головы дал Кодже-Гассану знак удалиться, обещая ему впредь свою благосклонность.
Волшебный конь
В Персии в старину правил шах, страстно любивший всякие новинки и остроумные изобретения. При его дворе постоянно собиралась толпа умельцев, добивавшихся чести показать ему своё творение, и редкий из них возвращался домой без подарков щедрого царя.
Однажды, во время одного придворного праздника, шаху доложили, что какой-то индийский мудрец просит разрешения показать своё удивительное изобретение. В зал вошёл чужестранец, двигая вперёд искусственную лошадь, осёдланную и украшенную богатой сбруей и так мастерски сделанную, что её можно было принять за живую. Индиец распростёрся перед троном и сказал: