Воображение снова сыграло с ней злую шутку. Почему она представляет себе Люка, плененного роскошными формами вымышленной теледивы, вместо того чтобы подумать о том, в какую трудную, а может быть, даже опасную ситуацию попала незнакомая женщина, и какую нелегкую - возможно, тоже опасную, - работу предстоит проделать Люку. Да и вообще, женщину, оказавшуюся в таком положении, вряд ли волнует, красавец ее адвокат или осел с двумя головами.
Следующие несколько дней Линда не сидела без дела. Ее навестил мэр и попросил съездить с его женой в Квебек, чтобы купить игрушки на Рождество воспитанникам Приюта святой Анны. Весь следующий день они заворачивали их в яркую бумагу и надписывали. Когда позвонил Люк, Линда рассказала ему об этом, не вдаваясь в подробности, чтобы не задерживать у телефона. Но он, казалось, вовсе не спешил, потому что продолжал расспрашивать Линду о других ее занятиях, о прогулках с Шодэ. Ей очень хотелось спросить, когда он вернется домой, но он сам должен был сказать ей об этом, не так ли? Она уже собиралась весело распрощаться, когда Люк произнес:
- Я возвращаюсь домой завтра, Линда. Не задумываясь, она воскликнула:
- О, я так рада! Я скучала по тебе...
Она повесила трубку, уже жалея о сказанном.
Линда отправилась на поиски Бонно и сообщила ему новость, но оказалось, что тот ее уже знает. Он должен поехать в аэропорт и встретить месье, прилетающего в три часа дня. И не хочет ли мадам обсудить с Мари меню завтрашнего обеда? Месье, наверное, будет очень голоден...
Линда почувствовала обиду. Люк мог бы сказать ей, во сколько приезжает, и она могла бы встретить его. Но она ему не нужна.
Впервые с тех пор, как они поженились, Линда спросила себя, не совершила ли она ужасную ошибку. Дружба, которая объединяла их в Тринити, куда-то делась. Возможно, Люк разочаровался в ней, хотя она очень старалась быть тем, что он хотел в ней видеть. Он говорил, что ему нужен друг и компаньон, кто-то, с кем можно выходить в свет время от времени и кто принимал бы гостей в его доме.
Весь остаток дня и большую часть ночи Линду не оставляли подобные мысли. Но на следующий день она сумела взять себя в руки, решив, что это глупо — переживать по поводу того, чего не существует на самом деле. Линда надела красивое теплое платье, позаботилась о своем лице и заплела волосы во французскую косичку. Она спустилась вниз и уселась в гостиной в обществе Шодэ и Смоуки и — чтобы не казаться слишком нетерпеливой — с книгой в руках.
Не прочтя ни слова, она сидела, настроив слух на тяжелое поскрипывание парадной двери. Поэтому Люк, вошедший в дом с бокового входа, застал ее врасплох.
Возникнув на пороге, он спокойно произнес:
— Здравствуй, Линда.
Она уронила книгу и, обернувшись, вскочила с кресла, чтобы встретить его. Она совсем забыла, что собиралась поприветствовать его прохладно и по-дружески, и вместо этого в одно мгновение пересекла комнату, и Люк, раскрыв руки, принял ее в свои объятия.
- Какой теплый прием, - сказал он, улыбаясь, и слегка отстранился от нее. — И как ты прелестно выглядишь. Надеюсь, это ради меня?
— Нет, конечно нет. Да. Я хочу сказать... ты ведь вернулся домой... — Она увидела, как его губы все шире расползаются в улыбке, и поспешно спросила: - Твоя поездка прошла удачно?
- Вполне. Все дело в семейном раздоре. Но теперь, похоже, супруги на пути к примирению, и мой гонорар будет не так уж велик, но меня это только радует.
Они уселись за стол, и Бонно внес поднос с чаем. Линда почувствовала, как ее окатило теплой волной удовольствия.
На следующий день Люк сказал Линде, что они приглашены на коктейль к председателю коллегии адвокатов.
- Мы давно с ним знакомы, и у него очаровательная жена. Ты будешь готова к шести часам, когда я за тобой заеду?
— Да, буду. Значит, я скажу Мари, чтобы она приготовила обед к восьми?
— Да, в любом случае. Должен тебя предупредить, что это положит начало целой веренице ответных визитов, и ты сможешь познакомиться со всеми — моими коллегами, их женами, старыми друзьями семьи. Я ведь говорил тебе, что знаком со множеством людей.
— Мой французский... - начала Линда.
— Не забывай, у нас двуязычная страна, все они говорят по-английски. Мне придется положиться на тебя во всем, что касается приглашений. Ну и конечно, нам также придется всех их принимать. — Люк улыбнулся. - Теперь ты понимаешь, зачем мне нужна жена?
Линду это заявление почему-то повергло в отчаяние.
9
Я должна выглядеть самым лучшим образом, сказала себе Линда, готовясь к коктейлю. Она долго и тщательно расчесывала волосы и подкрашивала лицо, а затем надела темно-зеленое бархатное платье, которое, даже на самый критический взгляд, было безупречно. Восхищение, которое она прочла в глазах Люка, решило дело.
Хотя Линде и не внове было выходить в свет, она немного нервничала. Председатель коллегии адвокатов — важная персона, и она хотела произвести хорошее впечатление и не подвести Люка. Но она зря беспокоилась. Хозяин дома, мужчина средних лет, несколько суховатый, был, казалось, на самой дружеской ноге с Люком. Что же касается его жены, маленькой изящной женщины с высокой прической, то она была сама доброта и тут же взяла под крыло Линду, представив ее немногочисленным гостям...
Возвращаясь позже домой, Линда обеспокоенно спросила:
— Все прошло хорошо? Я жалела, что не знаю французского, того, на котором говоришь ты, а не просто отдельных слов.
— Ты имела огромный успех, Линда. Мужчины мне завидовали, а женщины поздравляли. И если ты пожелаешь, впереди у тебя бурная светская жизнь.
— Конечно, — сказала Линда, — я люблю общаться с людьми, ходить в театры и все такое прочее, но не слишком часто... И только с тобой.
— Я, конечно, постараюсь всюду сопровождать тебя. Однако на приглашения к утреннему кофе тебе придется отвечать самой.
— Нечто подобное ожидает меня завтра утром. Благотворительное чаепитие, которое устраивается для того, чтобы собрать деньги на благоустройство приюта. Мэр спросил, не смогу ли я прийти. Я попросила Мари испечь печенье, чтобы не приходить с пустыми руками. Ты не возражаешь?
— Конечно нет, моя дорогая Линда. Это твой дом, и ты можешь делать здесь все, что тебе угодно. И я рад, что тебе нравится наша деревня. Моя мать принимала большое участие в ее делах, и мэр будет рад тому, что и тебе они не чужды.
Визит в деревню прошел удачно. Линда старалась говорить только по-французски, чтобы попрактиковаться в языке, и дети и их матери с удивительным сочувствием отнеслись к ее попыткам, поощряя и, когда нужно, поправляя ее. Никто из них и не думал смеяться над ее неуклюжими фразами.
Никто не смеялся и в тех домах, где ее принимали впоследствии. Впрочем, все говорили с ней по-английски. Жены коллег Люка были необычайно добры к ней, и круг ее знакомых все расширялся. Тщательно скрывая свое любопытство по отношению к ней, женщины советовали, в какие магазины лучше ходить, роняли деликатные намеки по поводу того, что лучше надеть на тот или иной случай. Линда все принимала во внимание, чувствуя, что они хотят стать ее друзьями, а вовсе не пытаются поучать.
Но она не позволяла светским обязанностям целиком поглотить ее. Под руководством Мари она начала вникать в хозяйственные дела дома: заказывала продукты, внимательно осматривала чудесную старинную мебель, которая могла нуждаться в ремонте, изучала содержимое огромных бельевых шкафов.
Кроме того, она часто бывала в деревне, куда каждый раз отправлялась пешком с Шодэ. Она пила кофе в доме мэра, беседовала с пожилой учительницей начальных классов, участвовала в работе комитета, готовившего празднование Рождества. Ее дни были наполнены, и она чувствовала себя счастливой... Хотя не совсем, потому что очень мало видела Люка.