Затем молодая женщина замолчала, а когда заговорила, ее голос приобрел степенность голоса Омиэлы и даже стал чуть надтреснутым.
— Вы должны подняться к воротам в долину. Следуйте за разбитым вами отрядом. Он приведет вас к долине и не будет вам врагом, так как то, что сорвалось с цепи в долине, — враг всем людям.
Фарад посмотрел на киммерийца:
— Это мог бы понять и пятилетний ребенок. Но он был бы слишком мал, чтобы испугаться до умопомрачения!
— Так ты испугался, афгул? Ты — воин из народа, на обед пожирающего острые камни…
— Киммериец, возможно, я убью тебя после этого похода, даже если все сыновья Бетины будут моей собственной выделки. Или, может, ты побережешь дыхание для подъема в гору?
* * *Эрмик наткнулся на Повелительницу Туманов совершенно неожиданно. Он не получил никакого предупреждения, и она не выказывала никаких признаков того, что слышит или видит его.
В самом деле, было маловероятно, что колдунья могла чувствовать то, что происходит в реальном мире. Она была обнажена, ее посох пылал светом, казавшимся черным, если такое могло быть, а глаза колдуньи горели золотым светом.
Повелительница была к тому же очень красива, при всем том, что выглядела пугающе. Эрмика больше удивляло, что Махбарас желал ее, и шпион на мгновение пожалел, что ему придется прикончить Повелительницу, так и не насладившись ее красотой.
Однако, имея дело с ведьмой, умный человек старается как можно быстрее нанести удар. Эрмик широким шагом направился к колдунье, выхватил кинжал с камнем Хаоса на рукоятке и метнул. Тот полетел прямо в Повелительницу, так что, если камень Хаоса не сделает свое дело, кинжал все равно причинит достаточно физического вреда, чтобы разрушить чары колдуньи.
В создании могущественных чар даже самыми опытными колдунами бывают мгновения, когда даже детский чих в неподходящий миг может все разрушить. Камень Хаоса не стоил и десятой доли того, что заплатил за него Эрмик, но был помощнее детского чиха. Он вошел в сферу чар Повелительницы в самый неподходящий момент.
Острие кинжала впилось в тело Повелительницы, пронзив легкое. Колдовской камень и боль лишили колдунью контроля над Духом Смерти. Тот разбушевался и завопил, стиснув Повелительницу невидимыми щупальцами, которые вызвали новый всплеск боли.
Повелительница умерла, мучаясь и душой, и телом. А Дух Смерти освободился. Его прикосновение оглушило Эрмика. Убийца упал, полностью лишившись чувств.
Дух Смерти поспешил покинуть место, где все еще царила магия Повелительницы, которая действовала на него примерно так же, как наполненное дымом помещение действует на человека с больными легкими. Тогда Дух умчался, победно завывая, и его вопль достиг человеческих ушей, уже полуоглушенных ужасами Тумана.
В тех уголках долины, где еще раньше было спокойно, теперь воцарилась паника.
Глава 17
Взбираться по склону, не говоря уж о стремлении воинов идти дальше, сильно противоречило испытываемой Конаном врожденной подозрительности к колдовству. Но никакого другого пути к Долине Туманов не существовало, и путь этот в данный момент оставался незащищенным. И все же, киммериец не полез вверх по склону впереди всех, возглавляя беспорядочную атаку. Те раненые, которые пошли с ними, получили время перевязать раны. А все уцелевшие лучники собрали из колчанов павших и друзей, и врагов столько стрел, сколько смогли унести.
Сам Конан отошел в сторону потолковать с пленником, который назвался Бамширом.
— Если я оставлю тебя в живых, ты будешь нашим проводником?
Бамшир готов был плюнуть на землю под ноги Конану или в лицо киммерийцу. Но вместо этого пожал плечами:
— Все равно мне придется расстаться с жизнью.
— Не обязательно. Кроме того, твоим людям может понадобиться предводитель, а против того, что вырвалось на волю в долине, нам нужна вся помощь, какую мы сможем найти.
Бамшир нахмурился:
— Вполне возможно, ты и прав.
— Я определенно прав. А ты достаточно долго прожил бок о бок с волшебством Повелительницы, чтобы знать это и без моей подсказки!
После этого Бамшир согласился, и Конан готов был даже вернуть ему саблю. Но он держал пленника-проводника подальше от Бетины. При приближении молодой женщины этот бородач начинал нервничать и делал непристойные жесты, когда думал, что Конан на него не смотрит.
Бетина, казалось, пребывала в трансе, и просто чудо, что ей удавалось переставлять ноги, не падая в темноте. Но ее тело, казалось, теперь действовало, целиком подчиняясь приказам Омиэлы.
Она никого не убьет, пока не закончится колдовская битва, это было ясно как день. К счастью, Фарад мог присмотреть за ней…
* * *