Немало пришлось повозиться и с премьером, певшим партию Митридата. Не одна ария была переделана композитором, чтобы выгоднее оттенить достоинства его голоса, украсить мелодии головокружительными трелями и прочими вокальными хитростями, какие любили пылкие итальянцы.
«Я трудился, как самый ловкий портной, выкраивающий платье по мерке»,— с улыбкой вспоминал Моцарт.
26 декабря 1770 года в миланском театре «Реджо Дукале» состоялась премьера оперы «Митридат, царь понтийский». Юный маэстро уверенно занял место за клавесином. Отзвучала симфония — так итальянцы называли увертюру к опере. Занавес поднялся, и зрители перенеслись в экзотическое восточное государство. Одна ария следовала за другой — их было в опере тридцать две. Сольные номера сменялись ансамблями. Хоровые эпизоды подчеркивали величие происходящего. Поначалу публика воспринимала оперу скептически, но музыка Моцарта, окрашенная еле уловимой меланхолией, виртуозные партии, исполненные отличными певцами, растопили лед недоверия. Уже к концу первого акта зрители, бешено аплодируя, кричали: «Эввива, маэстро! Эввива, маэстрино! Да здравствует маленький музыкант!» Моцарт смущенно кланялся, коротенькая шпага смешно оттопыривала полу кафтана. Сцену засыпали цветами. По окончании спектакля публика вынесла юного маэстро на руках и доставила в гостиницу. Солисты театра исполнили под балконом Моцарта ночную серенаду.
Спектакль прошел 20 раз при переполненном зале. Это был настоящий успех. И был таким полным, потому что опера «Митридат» не только исполнялась на итальянском языке, но и по существу была итальянской. Она напоминала привычный в Италии «концерт в костюмах». Юный Моцарт во многом еще следовал моде.
Однако гениальность композитора уже чувствовалась и в этой, далекой от совершенства, ранней опере чудо-ребенка из Зальцбурга. Миланская «Гадзетта» вскоре после премьеры «Митридата» опубликовала рецензию, где очень точно было подмечено самое основное, что уже тогда отличало Моцарта: «Молодой композитор, не имеющий еще 15 лет, изучает прекрасное с натуры и изображает его с редкой грацией и умением».
Изучает прекрасное с натуры, подчеркивал критик. Именно в натуре, в природе, в окружающей жизни Моцарт умел подметить то, чего другие композиторы не замечали. По образному замечанию академика Асафьева, «Моцарт даже отбросы жизни претворял в золото звучаний».
Вольфганг Амадей Моцарт.
(1756-1791)
Портрет Ж. Ланге.
Композитору в Милане заказали еще одну оперу. Поставленная через два года, она была принята холодно. Моцарт все дальше отходил от шаблонов итальянской сцены. Это своеволие не понравилось ревностным хранителям традиций. Миланцы, по свидетельству Стендаля, назвали Моцарта «варваром, решившим покорить классическую страну музыки». Юный композитор не получил в Италии должности, на которую рассчитывал, и вынужден был вернуться в родной Зальцбург. Он поступил в услужение к архиепископу Колоредо, человеку деспотичному и недалекому.
«Я живу в таком месте, где музыка не слишком высоко ценится»,— писал композитор падре Мартини, руководителю Академии в Болонье.
Каждое утро Моцарт вместе с лакеями должен был ожидать распоряжений в приемной архиепископа. Музыку он тоже сочинял по приказу — для придворных праздников и богослужений. И все же композитор находил возможность создавать произведения «для души». Им были написаны тогда великолепные симфонии, сонаты, инструментальные пьесы. Но более всего Моцарта влекла сцена.
— Желание писать оперы — моя идефикс, постоянное, навязчивое желание! На первом месте для меня опера,— повторял композитор.—Достаточно мне лишь услышать разговор об опере, очутиться в театре и услышать пение — как я уже вне себя.
Зальцбургский властитель оперу не жаловал, придворной труппы не имел, и Моцарту всякий раз приходилось с унизительными поклонами испрашивать у архиепископа милости поставить свою оперу в другом городе. А композитор испытывал огромный прилив творческих сил. Он должен, непременно должен написать оперу национальную — моцартов-скую. Он чувствовал, что может сделать это.
В конце 1780 года Моцарт получил приглашение от курфюрста Баварского Карла-Теодора поставить в Мюнхене свою новую оперу. Архиепископ Зальцбурга не смог отказать влиятельному соседу и отпустил композитора, но только на шесть недель. За столь короткий срок Моцарт обязывался сочинить и поставить оригинальную оперу.
Композитор выбрал либретто аббата зальцбургской капеллы Джамбаттисты Вареско «Идоменей, царь критский». По сюжету владыка Крита решает сложную психологическую задачу. Возвращаясь на корабле с Троянской войны, он попадает в жестокую бурю. Идоменей клянется богу морей принести в жертву первого человека, встреченного на родном берегу, лишь бы повелитель морских стихий помог ему благополучно добраться домой. Первым, кого встретил царь, оказался его сын Идамант. Немало пришлось пережить Идоменею, прежде чем все происходящее закончилось благополучно. Иначе и быть не могло: спектакль готовился к придворному празднеству.
В «Идоменее» Моцарт был уже Моцартом — зрелым композитором, способным сказать новое слово и в опере. Хотя музыкант был еще в какой-то мере ограничен «кандалами обычая» итальянской оперы-сериа, он сумел настолько правдиво раскрыть в чудесной музыке душевные движения своих героев, что покорил всех — и друзей и недоброжелателей. Бурно-пламенным «Идоменеем» назвали новую оперу Моцарта. «В его театральной душе,— отмечал австрийский режиссер Эрнст Лерт,— все бушевало и стремилось к правде и естественности. Ему претили все оперные преувеличения, претило сладостное бельканто, претило отсутствие стиля на находящейся в непрестанном брожении оперной сцене... В нем были все те душевные бури, которые предшествуют великим художественным свершениям».
«Идоменей» стал первой ступенью, с которой началось восхождение Моцарта к вершинам оперного искусства. Опера была написана на одном дыхании — в течение двух месяцев — ив январе 1781 года поставлена в мюнхенском театре. Исполнителем центральной партии был знаменитый, но уже престарелый тенор Антон Раафф. К тому времени он сохранил лишь остатки голоса. Идаманта, сына Идоменея, пел молодой сопра-иист Винченцо дель Прато, но своим голосом владеть не умел. «Дети, поющие в капелле, обладают большим умением»,— жаловался Моцарт. Композитору приходилось вдалбливать певцу каждую ноту, показывать каждый жест. Удовлетворяли Моцарта лишь исполнительницы главных женских ролей — Дария и Елизавета Вендлинг. Они пели партии пленной троянской принцессы Илии и дочери Агамемнона — Электры.
Несмотря на недостаток времени и болезни, Моцарт был спокоен за новую оперу.
«Репетиция прошла исключительно хорошо,— сообщал композитор отцу.— Я не могу вам рассказать, как все были рады и удивлены. Но я иначе и не предполагал. Уверяю вас, что я шел на эту репетицию с таким спокойным сердцем, как будто на какой-нибудь завтрак».
На премьере опера имела успех. И оркестр, и солисты, и хор слились в единый ансамбль, что для того времени было неслыханным новшеством. А главное, на сцене жили и страдали живые люди с неповторимыми чертами характера, переданными в музыке.
Впервые композитор ощутил себя свободным творцом, но в жизни по-прежнему оставался на положении чуть ли не лакея. Моцарт нарушил срок, отпущенный архиепископом, и тот приказом, похожим на окрик, вызвал его к себе. Снова началось то же самое:
— Мальчишка, болван, подлец!..— Каких только ругательств не услышал Моцарт от архиепископа.
Наконец музыкант не выдержал.
— Итак, ваше преосвященство недовольны мною? — спросил Моцарт, стиснув зубы.
— Что? Угроза?! — взревел его преосвященство.— Вон! Я не желаю иметь дело с бездельниками!
— А я не желаю иметь дело с вами!
— Убирайся! Вон!
— Прекрасно! Я завтра же пришлю вам письменную просьбу об отставке.
Моцарт смог вздохнуть полной грудью. Он больше не слуга.