Немецких книг здесь нет, как ни одной немецкой фразы не встретишь в его произведениях и письмах. Зато много латинских и древнегреческих.
Особенно библиотека Вольтера разрослась в Ферне. Книги стекались в нее отовсюду и различными каналами. Хозяин заказывал их книготорговцам и издателям. Дарили, с нежными или почтительными надписями, авторы… Присылали друзья… Привозили гости…
Большое место занимали, разумеется, бесчисленные издания и переиздания сочинений самого владельца.
Мы не можем, к сожалению, когда это касается изданий до 1758 года, выделить книги, приобретенные раньше. Существовали ли каталоги библиотеки Вольтера в Сире, Париже, Фонтенбло, Берлине и Потсдаме, Делис? Очень вероятно. Но до нас они не дошли.
А каталог фернейской библиотеки, составленный самим «патриархом» с помощью Ваньера и еще трех человек, чьи почерки не удалось опознать, и сейчас хранится в подлиннике вместе с самими книгами в Ленинграде. Он дважды издавался за границей и дан как приложение к капитальному труду «Библиотека Вольтера» (Издательство Академии наук СССР, 1964).
Каталог, правда, не полностью соответствует самому фонду, насчитывающему 6814 томов, включая сюда и рукописи. Часть книг была приобретена в последние месяцы жизни владельца, в Париже. Часть ошибочно попала из библиотеки соседа, Анри Рье, которому Вольтер подарил все издания на английском языке. Есть серьезные основания думать, что несколько томов принадлежали Дидро, чья библиотека, сознательно разрозненная по приказу Екатерины II, до сих пор в ГПБ имени Салтыкова-Щедрина не собрана. А некоторые книги, стоявшие на полках книжных шкафов Ферне и перевезенные в Петербург, в наличии есть, но в каталог не включены. Другие, например, в нем числятся, но, с пометкой Вольтера «украдена» или без нее, отсутствуют. Тем не менее достаточно полное представление о библиотеке Ферне и о том, как «патриарх» ею пользовался, каталог дает. Большим подспорьем, конечно, служит и составленный сотрудниками отдела редкой книги ГПБ, современными хранителями, алфавитный каталог, напечатанный в той же книге 1964 года.
Вольтер очень любил показывать гостям свои книжные сокровища и еще больше — рассказывать о них, вводя в лабораторию своего чтения.
Посетителей, как правило, поражали не столько размеры библиотеки (некоторым она даже казалась небольшой), сколько ее состав, изящество переплетов и книжных шкафов, обстановка комнаты. И главное — многочисленные и разнообразнейшие пометы Вольтера на книгах. Это была именно рабочая библиотека, хотя в ней встречаются и случайные тома, не читанные владельцем вовсе или прочтенные раньше в других экземплярах.
Нередко на сборниках, составленных Вольтером из особо интересующих его чужих произведений, анонимных изданиях собственных сочинений и на томах авторов, наиболее близких ему по духу, встречается сакраментальная надпись: «Книга опасна», или: «Очень опасно».
Шведский путешественник Бьернсталь писал: «Библиотека Вольтера хороша и прекрасно подобрана. В ней имеется труд Кальма о библии, с многочисленными пометами, очень любопытными, сделанными его рукой и вложенными между страницами… почти все итальянские писатели, те французские, которых он больше всего ценит, к примеру — Расин… книги о всех науках и словари на всех известных языках… на полу распростерта шкура тигра; вид у нее такой гордый и свирепый, как будто бы зверь жив и готов укусить…»
Английского писателя и музыканта Твисса, посетившего Ферне в 1768 году, больше всего поразили оттиснутые на корешках названия, часто не соответствующие титульным листам, и то, что Вольтер брошюровал и переплетал вместе различные издания, создавая упомянутые выше искусственные сборники. (Это диктовалось рабочими соображениями, а иногда — осторожностью: опасное сочинение, как, например, «Завещание» Мелье, опубликованное, правда, не полностью, а лишь его антирелигиозные страницы, окруженное сочинениями невинными, меньше бросалось в глаза. А основания для конспирации были у Вольтера и здесь: слишком часто воровали у него и рукописи и книги, принося неприятности.) Большое впечатление произвела на Твисса надпись «Моя Жанна» на корешке великолепного издания «Орлеанской девственницы» и такая же — «Варварские трагедии» на корешке переплетенных вместе трех английских трагедий. (Вольтер любил все называть по-своему, переиначивая и заглавия собственных произведений.) Еще больше удивило Твисса, что толстая книга Рабле оказалась неожиданно тоненькой. Владелец библиотеки нередко вырывал нужные ему для работы страницы, безжалостно уничтожая остальные.
При Твиссе библиотека состояла из 5 тысяч томов.
Рабочий, а не парадный характер собрания подчеркивает и каталог. Книги, их распределение перечислены по шкафам, с указанием местоположения шкафа и сбивчивой, на наш взгляд, разбивкой по тематическим разделам. К примеру: «История и литература» — 1-й отдел, слева от входа до печки», или: «История. Продолжение первого отдела», «Поэзия и другие художественные произведения» — справа от печки, ин-фолио, 1-й отдел».
Иногда сообщается количество томов. Все записи очень кратки: рассчитаны на себя, а не на посторонних читателей.
В каталоге даны и сведения более точные — о количестве томов каждого названия, числе экземпляров, языке, на котором издана книга, жанре — в стихах или прозе, какое и которое это издание, наличие иллюстраций.
Система расстановки, понятная хозяину, его секретарю и другим помощникам, нам говорит мало. Книги были расставлены по формату и перечислены в том порядке, в котором стояли на полках, и по расположению шкафов.
Год, когда был составлен каталог, неизвестен, но, бесспорно, с пополнением библиотеки пополнялся и он. В каталоге отражены не только новые поступления, в том числе повторные издания, — Вольтер старался их приобретать, — но и изменения в расстановке томов.
Любопытно, что на книгах появляется все больше и больше саркастических помет, причем не только самого Вольтера, как, например: «Церковь, воюющая против сумасшедшего по имени д’Оразон», или: «Томас не святой», но и рукой Ваньера — «Варвар Шекспир, переведенный шарлатаном Ле Турнером».
Настоящее изучение библиотеки Вольтера, всех прочтенных им книг, оставленных на них пометок владельцев, в сопоставлении с тем, как прочитанное сказывалось в его собственных сочинениях, дало бы бесценный материал для изучения их творческой истории, анализа, роли в умственной жизни того времени и последующих веков, вплоть до наших дней.
К сожалению, пока эта важнейшая работа еще не выполнена ни советскими, ни иностранными учеными. Она лишь начата. Примером может служить исследование о пометах на «Эмиле» Руссо. Но созданы все возможности для нее. Библиографическое описание изданий было начато покойным М. Л. Лозинским, продолжено погибшей в войну Д. С. Крым. Очень велики заслуги редкостного знатока библиотеки Л. С. Гордона и основателя отдела редкой книги ГПБ покойного В. С. Люблинского, вообще очень много сделавших для Вольтерианы.
Приношу личную благодарность нынешним хранителям — Н. В. Варбанец, Л. Л. Альбиной и другим, давшим мне возможность получить доступ к книгам, принадлежавшим Вольтеру.
В алфавитном каталоге 1964 года, помещенном в названной книге, есть выходные данные по каждому тому, отмечено, читал ли его владелец, воспроизведены пометки на титульных листах, но иных, а их очень много, к сожалению, нет. Конечно, и это потребовало огромного труда, а для определения, что эту книгу владелец читал, если на ней нет маргиналий, и научной прозорливости. Порой, кроме соломинки или засушенного листка между страницами, иными доказательствами, что эту книгу Вольтер читал в поле, а ту в саду, и, главное, читал вообще, составители не располагали. Помогали им, правда, еще загнутые уголки и прикрепленные к страницам клочки папиросной бумаги: так он отмечал, где прервал чтение.