Но и так спасибо судьбе, библиотека и каталог ее, составленный владельцем, сохранились! Благодаря жадности мадам Дени, они у нас. Мы знаем, что читал Вольтер, можем сами прочесть те же книги, многие из них — большая библиографическая редкость, можем узнать, как читал, что извлекал из чтения.
В девятом томе «Studies» («Трудов о Вольтере и Просвещении XVIII века»), издаваемых Институтом Вольтера в Делис, где второй раз за границей опубликован фернейский каталог, ему предпослана очень содержательная статья и дан перечень отделов библиотеки. Он отражает разнообразие интересов владельца. Явно стоит этот перечень воспроизвести:
1. Теология и религиозные энциклопедии и журналы. 2. Теология и сообщения в Академии наук и избранных библиотеках. 3. История Франции. 4. История Франции, опирающаяся на историю других наций. Латинские авторы. 5. Словари ин-фолио. Плутарх. Платон. Попурри (так Вольтер называл свои сборники. — А. А.). 6. История. Попурри. 7. Вольтер ин-кварто. Корнель ин-кварто. Словари ин-кварто. 8. Философия. Вольтер в восьмушку. 9. Итальянские, английские, различные французские… 10. Театр, поэзия, художественная литература. 11. Путешествия. Коммерция. Естественная история, медицина…
Посмотрим же на сами книги Вольтера. Обильно представлены различные издания Руссо, и некоторые из них в его сборниках. Он очень интересовался сочинениями своего постоянного противника, и как иначе мог бы с ним полемизировать?! А как мог бы бороться с Гадиной, если бы не располагал многочисленными библиями, трудами святого Августина и отцов иезуитов?! Продолжал Вольтер с таким же вниманием, как во времена «Философических писем», относиться и к Фрэнсису Бэкону. А может быть, третье издание его самого знаменитого труда на латинском языке 1633 года и «Эссе, или советы гражданские и нравственные» на английском 1718-го были приобретены Вольтером еще в Лондоне?
А вот позднейшие издания книг, служивших источниками прежних работ Вольтера — «Истории Карла XII», сочинений о Петре Великом: «Воспоминания о Карле XII» Норнберга 1742–1748 годов, «Дневник Петра Великого» 1775-го… И последние, наиболее совершенные издания любимых писателей — Рабле, Расина… Это собрание и библиофила. Сейчас готовится издание всех пометок Вольтера.
Если читал Вольтер везде, среди книжных шкафов, отдыхая — в саду или в поле, то сочинял в спальне. Она же служила и кабинетом. На пятом десятке, в Сире, в постели писал одни стихи, на седьмом и на восьмом десятке уже не писал, а диктовал все. Спал очень мало и нередко среди ночи будил Ваньера и писцов. То, что в работе был крайне нетерпелив, сказывалось не только в этом. Диктовал так быстро, что за ним едва успевали записывать. Едва начав, торопился скорее кончить. Едва окончив, хотел тут же увидеть новое произведение переписанным набело и, если не предстояло особых затруднений, напечатанным. Если прежде над многими сочинениями трудился годами и десятилетиями, как над «Веком Людовика XIV», «Опытом о нравах…», «Орлеанской девственницей», то теперь, естественно, годы заставляли его спешить и еще усилили природную нетерпеливость.
От прежнего осталось лихорадочное состояние, в которое приходил сам, сочиняя драму. Действовало уже известное нам его правило. Требуя от актеров одержимости, «дьявола в крови», считал то же обязательным для авторов, особенно стихов, будь то лирика или стихотворная трагедия.
О том, как работал Вольтер в Ферне, мы знаем по воспоминаниям Ваньера.
Естественно, что среди прочих дел и занятий Вольтера и теперь занимают большое место хлопоты об издании его сочинений. Занимали и прежде.
Различие в том, что раньше ему приходилось иметь дело преимущественно с мошенниками и стяжателями, как Ван Дюрен, Грассе. Даже не сразу после переезда в Швейцарию — в первое время еще случались — мы знаем — неприятные происшествия и здесь — ему стало с издателями везти.
Не случайно 63-й том «Корреспонденции» озаглавлен Теодором Вестерманом «Крамер». Действительно, в этом томе много писем Габриелю Крамеру и от него.
И это нисколько не удивительно. Именно сейчас братья Крамеры издали один из самых важных и самых грустных трудов Вольтера — «Философию истории» — и приступили к новому собранию его сочинений.
Габриель Крамер — не только издатель, но и друг Вольтера — фигура, особенно для того времени, поистине замечательная. Стоит только подумать, сколько изобретательности и мужества требовалось, чтобы издавать Вольтера, заботясь притом не о наживе, но о самих изданиях и оберегая автора поелику возможно!
Это, разумеется, не значит, что «патриарх», при взрывчатости его характера, Крамером всегда доволен, но преобладают благодарность и расположение.
Одновременно издания идут и по другим каналам. 5 апреля того же 1765 года, апрель — июль которого охватывает 63-й том, Вольтер благодарит Дамилариля за то, что быстро и очень секретно издает его «отчет» о деле Каласа. Характерно, что сочинение в письме не названо: очевидно, настолько была важна конспирация.
Под конец жизни появился еще один дружественный, добросовестный издатель — Шарль Жозеф Панкук. Это он выпустил полное уже посмертное собрание сочинений Вольтера, законченное вместе с Бомарше.
7 марта 1778 года из Парижа писатель пишет этому издателю: «Прошу Вас, месье, прислать мне сброшюрованный том, который Вы побудили меня задержать. Я сам заполню пропуски, внесу исправления. Сделаю то же самое и в других томах, которые получу. Проведу за этим остаток жизни, если бог мне ее продлит. И этот остаток будет счастливым благодаря опоре, которую я нашел в таком человеке, как Вы».
В отличие от прошлых десятилетий негодование Вольтера не обрушивается на издателей, но лишь на злопыхательную критику, недобросовестную прессу. В 1765 году Вольтер отправил герцогу де Праслену горькую и смелую жалобу на покровительствуемую им «Газет литерер», требуя защитить авторов от подобных редакций.
Клеветать на него продолжали и потом. Сочинения Вольтера не переставали подвергаться весьма неприятным для него операциям. Но зато теперь у него были Крамеры, а потом и Панкук. У писателя появилась опора в лице издателей.
Не один 63-й, но каждый том бестермановского издания корреспонденции Вольтера озаглавлен. Названия фернейских томов — «Танкред», «Часовых дел мастер», «Дело Каласа», «Жекс», «Война в Женеве», «Философский словарь» и еще много иных. Заглавием тома составитель подчеркивает лейтмотив переписки, сперва — десятилетий, затем — годов и под конец — нескольких месяцев. Чем длительнее была разлука с Парижем и особенно чем внешне неподвижнее жизнь Вольтера, но шире и активнее его деятельность, тем больше он писал и получал писем, все увеличивая и увеличивая число своих корреспондентов. На последние неполные шестнадцать лет жизни Вольтера, с 1762-го по конец мая 1778-го, приходится примерно восемь тысяч номеров из общего числа двадцать с лишним тысяч. Цифры приблизительны, потому что в нумерацию входят и письма третьих лиц о Вольтере. И все равно неутомимость больного старика в корреспонденции так же поразительна, как поразительна она во всем остальном.
Названия томов, разумеется, условны. В том-то и состояла одна из главных черт великого человека, что он занимался одновременно всем в еще большей степени, чем другие просветители. Вдумаемся: само название «энциклопедист» двузначно. Оно происходит от «Энциклопедии». Но имеет и тот смысл, что круг интересов и занятий этих людей был безграничен. А для двух последних десятилетий жизни Вольтера это еще характернее.
Конечно, несколько искусственно и выделение той неизменной стороны его существования, которую я, следуя Вестерману — а он, в свою очередь, пользовался ходячим определением, — называю «хозяин постоялого двора Европы».
Слава Вольтера все растет и растет. И, естественно, умножается число его посетителей, тем более что «патриарх» выезжает все реже и реже, а потом окончательно становится «фернейским отшельником».