Вольтер жил на широкую ногу, любил роскошь, и страсть к богатству равнялась в нем его самолюбию. Кроме доходов за свои сочинения, кроме подарков и пенсий от своих коронованных и вельможных друзей, у него были постоянно и другие источники обогащения с его имений, от банковых и торговых спекуляций, которыми он занимался всю жизнь и по поводу которых входил в связи с лицами самой сомнительной честности. "Во Франции, писал он,-- необходимо быть или молотом или наковальней; я родился, чтобы быть молотом", т. е. наживаться посредством разных спекуляций и жить роскошно, "как генеральный откупщик". Нужно, впрочем, заметить, что Вольтер был щедр, помогал друзьям, заботился о своих арендаторах и в последние годы жизни не брал за свои сочинения денег, раздавая их все актерам, книгопродавцам и нуждавшимся молодым писателям (Str., 28,41,54,320).
Самолюбие Вольтера и его страсть к наживе были причиною того всесветного скандала, которым окончились его дружественные отношения к Фридриху Великому.
Фридрих, преклонявшийся перед гением Вольтера, пригласил его в Берлин, дал ему орден, звание камер-юнкера, готовое содержание и 20000 ливров ежегодного жалованья. При дворе короля-философа Вольтер продолжал заниматься литературой с Фридрихом и поправлял его по-французски писанные сочинения. Но могли ли ужиться между собою два таких желчных характера, два злейших языка тогдашней Европы! Началось с маленьких неудовольствий, колкостей, сплетен. Однажды, например, Вольтер, говоря с одним генералом о поправке французского слога Фридриховых сочинений, назвал свое занятие "стиркою грязного королевского белья", что не замедлило дойти до ушей самого короля. Ссора Вольтера с известным ученым Мопертюи, которого Фридрих сделал президентом Берлинской академии, довела дело почти до явного разрыва между королем и его другом. Вольтер написал злую сатиру на Мопертюи и обманом выпросил у Фридриха дозволение напечатать ее, давая которое, король воображал, что он разрешает печатание защиты Болингброка от нападений ортодоксов. Этот обман возмутил Фридриха, не менее возмутило его деспотическую душу и то обстоятельство, что Вольтер осмелился издеваться, как над дураком, над тем человеком, которого его величество считал замечательным ученым и сделал президентом академии. Сатира была конфискована и в присутствии Вольтера сожжена в королевском кабинете. Но тотчас же сатира эта вышла за границей и начала сильно распространяться в Берлине. Король-философ окончательно озлился и унизился до того, что велел публично сжечь ее рукою палача. Последовал явный разрыв с Вольтером, неизбежный тем более, что незадолго перед этим Вольтер сильно вооружил против себя короля своим скандальным процессом с евреем Гиршем, причем он, "апостол гуманности", был уличен в противузаконных финансовых спекуляциях и обвинялся в подмене бриллиантов и в подделке векселя!.. Вольтер настойчиво просил короля об отставке; Фридрих соглашался, но с тем, чтобы Вольтер предварительно возвратил ему орден, камергерский ключ и том фридриховских стихотворений, которые он боялся оставлять в руках мстительного писателя, так как последний, выехав из Пруссии, мог перессорить Фридриха почти со всеми дворами посредством обнародования этих стихотворений, в которых прусский король не щадил своих коронованных "братьев" с их камарильями. Вольтер обещал возвратить все это после своей поездки на воды, после которой он заедет в Берлин и затем уже отправится во Францию. Король отпускает его на воды, но Вольтер, вместо того, едет во Францию, распространив в Берлине смешные пародии на королевские стихотворения и напечатав в одной лейпцигской газете пасквиль на Мопертюи. По приказу Фридриха, Вольтера задержали во Франкфурте, отобрали у него камергерский ключ и орден, взяв с него честное слово о невыезде до прибытия во Франкфурт тюка, в котором были уложены королевские стихотворения. Тюк прибыл, но задержавший Вольтера прусский резидент Фрейтаг по какому-то недоразумению медлил раскупорить его и отпустить Вольтера; Вольтер бежал, его поймали и вернули. Он пробыл таким образом во Франкфурте почти под арестом 28 дней. Он поднял гвалт на всю Европу и изобразил всю эту историю в таком преувеличенном виде, в каком только мог, умалчивая обо всех обстоятельствах, говоривших в пользу Фридриха или бросавших неблаговидный свет на его собственную репутацию. Впоследствии Вольтер помирился с королем и хотел даже снова переселиться в Берлин, но Фридрих отвечал: "...избави меня Боже от него; его приятно читать, но опасно быть знакомым с ним" (Str., 140, 151-180, 184).