Поднимаясь по эскалатору на соседнюю платформу, я увидел, как одна женщина попыталась бежать, когда сканер выявил ее высокий уровень психологического состояния, но полицейские оглушили ее громким выстрелом парализатора. Елена вздрогнула, услышав хлопок и увидев голубоватую вспышку, но остальные даже не ухом не повели. Скорее всего, в этой части Подгорода подобные случаи происходят так часто, что это уже не вызывает никаких эмоций.
Хотя, что греха таить, точно такие же сцены можно пронаблюдать абсолютно на каждой станции Подгорода.
Мы с Еленой стояли перед открытыми дверями уже подъехавшего состава, когда по всей станции раскатом грома прошелся отвратительный звук, похожий на гуд прибывшего в порт тяжелого судна. Сигнал оказался настолько тяжелым и громким, что я почувствовал, как в мой желудок будто бы упал булыжник. Никто не придал этому значения. Кроме меня.
- Майкл, ты чего встал? - Спросила Елена, потащив меня за рукав. - Поезд сейчас уедет.
- Елена. - Стараясь вести себя как можно сдержаннее, произнес я кратко. - Уходим. Живо!
- Что?! В чем дело?
Я сжал предплечье Елены и, расталкивая надвигающуюся на нас толпу, направлялся в сторону выхода. В этот момент все десятки плоских телевизоров на станции, прикрепленные к стенам, зашумели и покрылись помехами. Спустя секунд пять помехи прекратились, и на экранах появился сначала дрожащий логотип, составленный полностью из двоичного года: череп с косой и распростертыми крыльями, - а потом на его месте встал человек во всем черном. Все его лицо скрывала белоснежная маска с черными провалами на месте глаз.
Пока я с трудом пробирался в толпе, таща за собой ничего не понимающую Елену, все люди тупо уставились на хакера, который некоторое время просто смотрел на всех с экрана, а потом внезапно начал говорить голосом, очень грубым и сильно искаженным специальными программами:
- Здравствуйте, жители Столицы... Не было ни дня, чтобы мы не думали о свободе. Сегодня мы ругаем «Ариадну» и требуем революции. Все вы считаете: «Я особенный», а на самом деле - просто раб системы. Вы добровольные узники социальных сетей, где каждому из вас присвоили ваш порядковый номер. Сознание ваше сковано шаблонами, а действия - стереотипами. Чтобы изменить мир, надо начать с себя. Система всесильна лишь до тех пор, пока в одном, пусть маленьком сознании не наступит революция... Социальное неравенство, тоталитаризм, насилие, пропаганда, слежка, строгая цензура, диктатура искусственного интеллекта - вот те семь грехов, которые относятся к «Ариадне», по правилам которой можно убить даже ребенка, если его психическое состояние превысило сотню процентов... Сегодня. Здесь. И сейчас. Мы - «Сыны прошлого» - объявляем наш акт протеста и начинаем революцию.
Когда речь была закончена, снова раздался тот громовой звук, а вместо вещателя на экранах снова появился логотип «Сынов прошлого».
Во время вещания, которое все зачарованно слушали, недоумевая, что происходит, мне пришлось свалить с ног на своем пути нескольких человек и даже пригрозить одному парализатором, когда тот хотел остановить меня. До ушей то и дело доходили слова Елены, смысл которых я никак не улавливал.
Остановился я только тогда, когда здание вокзала осталось далеко позади, так что можно было видеть только его стеклянную крышу, в которой размытыми пятнами отражался неоновый свет с улицы города, лишенного солнца.
- Да что на тебя нашло?! - Пытаясь отдышаться, воскликнула Елена, когда я выпустил ее руку и сел прямо по центру дороги. - Кто это только что говорил с телевизоров?
- «Сыны прошлого» - они же ясно сказали, кто они.
- Почему ты...
- Нельзя медлить. - Выдохнул я, поднимаясь с земли и готовясь к очередной пробежке. - Нам надо...
Я не успел закончить мысль, так как в этот самый момент меня оборвал грохот, вызванный взрывом откуда-то сверху. Вскрикнув, Елена подняла голову и увидела, как поезд, поднимавшийся по колонне Централа, в одну секунду оказался весь охвачен пламенем, из которого затем посыпались металлические обломки.
Тут даже я не смог взять себя в руки, и я просто наблюдал за тем, как взорванный почерневший состав падал с рельс прямо на одну из жилых улиц Подгорода. Все происходило так, будто кто-то взял и переключил кинопленку в режим замедленной съемки. Несмотря на большое расстояние, я, казалось, мог рассмотреть каждую оторвавшуюся деталь, каждый обгоревшей и разорванный труп в том летящем в один конец поезде. И когда его последний вагон скрылся за высокими темными домами, я заметил, как от самой колонны взрыв отколол громадный кусок, который неумолимо падал вниз - прямо на здание вокзала. Я успел подумать о тех многих, кого я там видел, а в следующую секунду крыша вокзала была пробита насквозь, и все люди, находившиеся там, оказались заживо похороненными под огромным осколком бетона, металла и проводов.