- И вы с такой легкостью говорите это мне? - Насторожилась Елена, нахмурив брови.
- Слова есть ветер, и я не вижу в них никакой тяжести, чтобы их было сложно произносить. - Легко развел руками художник. - Если же вы имеете в виду другое, то я просто человек, который привык всегда говорить правду, какой бы она ни была.
- Тогда докажите свою честность и ответьте: вы сказали, что Майкл сам согласился на ваше дело, но был ли у него другой выбор?
- Вполне. Я его не держал на мушке пистолета, и никакая другая опасность ему не угрожала. Он мог просто развернуться и уйти. Но он остался. По собственному желанию.
Леонардо говорил эти слова в таком тоне, что у Елены не осталось никаких сомнений в том, что он говорит правду.
Странная горечь наполнила в тот момент всю ее душу. Она до сих пор вспоминала момент, когда она кружилась по своей комнате с книжками в обнимку, и тут прямо с потолка к ее ногам упал Майкл. После этого она впервые могла почувствовать себя живой, увидеть людей, пообщаться с ними, испытать настоящие приключения, не обделенные опасностями, которые делают эти самые приключения только слаще.
Но теперь все это ушло, утонуло в бездонной черной пучине горя и разочарования. Майкл сам говорил, что случайностей не бывает, и он не случайно оказался в отеле «Аркан» в тот день. Вовсе нет никаких у него знакомых, которые хотели бы «просто встретиться с ней», а есть только неизвестные заказчики, которые заплатили Майклу за доставку очередного груза, то есть, за нее.
Осознание того, что Елена все это время была не живым человеком, а обычной разменной монетой между преступным клиентом и исполнителем, терзала сердце в груди.
Она резко поднялась со своего кресла, сразу ощутив легкое головокружение, и обратилась к хозяину «Федерации»:
- Леонардо, я признательна вам за ваше гостеприимство... однако я ухожу. Не пытайтесь меня остановить из-за Май...
- Я и не собирался, - спокойно отозвался художник, в последний раз сравнивая живую Елену с ее идентичным изображением на картине, - я так и дожидался момента, когда вы все поймете и начнете сами складывать свой путь жизни. Эта тропа, воистину, самое ценное, что у нас, творческих людей, есть. Вы вольны идти, куда вашей душе будет угодно.
- Спасибо, - кивнула Елена и, остановившись перед дверями, ведущими к лифту башни, задала свой последний вопрос: - Леонардо, вы сказали мне, что все люди делятся на три типа безумцев. К какому тогда типу отношусь я?
- Как же я рад, что не ошибся в том, какая ты проницательная, Елена! - Просиял Леонардо, хлопнув в ладоши. - Я уж начал бояться, что ты не заинтересуешься этим, хотя я обратил на это внимание сразу, как только увидел тебя за спиной твоего, как я полагаю, уже бывшего покровителя. И я сам с трудом в это верю, но тебя невозможно отнести ни к одному из моих типов безумцев, Елена. У тебя нет ничего общего с ними, ни малейшей схожести.
- И какая причина такой индивидуальности? - Улыбнулась кисло Елена, не удовлетворившись ответом художника.
- Причина очень проста, Елена. - На полном серьезе ответил Леонардо, открыв Елене дверь и проводив ее к лифту. - Просто ты не из этого мира.
Еще одно последнее дело
Прислонившись виском к холодному окну вагона, я наблюдал, как за прозрачным стеклом мимо стремительно проносятся пейзажи пригородов Столицы, из которой мне, при всем моем раздражении, было все же приятно выбраться. Время от времени экспресс, в котором я находился, на скорости более чем в двести километров в час влетал в тоннели, проложенные под жилыми районами, и затем вырывался на поверхность. Шел он мягко и очень тихо, лишь иногда кренясь на поворотах.