- Прости, просто... тут дверь была приоткрыта, ну, я и решила заглянуть. Только потянула ручку, а на меня уже свалилась вся эта груда. Я хотела засунуть их назад, но случайно заметила, что внутри них находится... и мне стало интересно. Если хочешь, я прямо сейчас...
- Да нет, все нормально. - Я склонился над старинными вещами с таким видом, будто впервые их видел. - Надо же, я и забыл про них.
- Это все твое?
- Вся эта рухлядь принадлежала моему деду - старик души не чаял в этом хламе.
Запустив руку в одну из «сокровищниц прошлого», я нашел там несколько билетов в Большой театр, здание которого тогда еще существовало, сломанный музыкальный проигрыватель, беспроводные черные наушники, какие-то конверты, коллекцию потрескавшихся значков.
- Тем не менее, ты все это хранишь у себя.
- Кто знает, - пожал я плечами, рассматривая пыльную видеокамеру, - быть может, эту черту я перенял у него. Дед в течение всей своей жизни постоянно ездил куда-то: фестивали, праздники, театры, другие страны, - так что он всегда возвращался домой с разной мелочевкой, которую он сохранял на память. Он поступал так с самого детства. Думаю, если постараться, то можно даже найти его самый первый билет на выставку компьютерных технологий, куда старик отправился один в четырнадцать лет.
- Ничего себе, - вздохнула Елена. - Он не любил сидеть на месте?
- Ну, со стороны незнакомого человека он выглядел спокойным и мирным, однако в душе он всегда был мечтателем. Его завлекало все новое и необычное; все, что угодно, лишь бы не было чего-то банального: в этом, наверное, и был смысл его жизни. Даже в глубокой старости, когда он рассказывал мне о своих бесконечных приключениях, его воображение поражало меня своим ослепляющим контрастом. Думаю, ничего в этом мире не осталось, чего бы ни успел попробовать и почувствовать этот человек.
- А кем он был?
Прежде, чем ответить, мне пришлось немного поразмыслить над этим вопросом:
- Он был человеком, который всегда доводит свои дела до конца, однако почти ни одна работа не могла завлечь его надолго. Если верить его рассказам, то он был и компьютерным специалистом, и журналистом, и оператором, и аниматором и даже сценаристом - последней профессией он особенно гордился. Старик просто обожал писать истории и мечтал связать свою жизнь с этим. Только писательство смогло завлечь его на долгое время, на всю жизнь.
- Ух ты! - Воскликнула Елена с неподдельным восторгом. - Твой дедушка был писателем?
Я покачал головой.
- Однажды я спросил его: «Раз ты пишешь всю жизнь, то почему не писатель?», - на что он мне ответил: «Писатель - это человек, который способен зарабатывать себе на жизнь путем публикации книг через издательства. Только если издатель напечатал твою рукопись и переслал тебе чек, который ты можешь обналичить в банке и купить себе молока - только тогда ты можешь назвать себя писателем. Я же просто любитель. Ничем не выделяющийся писака, работающий над сюжетом довольно паршивого молодежного сериала по телевидению. Пока что я ни разу не получал одобрения от издательства. Но это пока что!»... Да уж, он спал и видел обложку хотя бы одной из своих книг на полке книжных магазинов.
- Даже страшно подумать, каким надо быть сильным человеком, чтобы без сомнений продолжать заниматься любимым делом, даже если оно и не дает результатов. Ты должен гордиться им!
- Я и так им горжусь больше, чем кем-либо. - Улыбнулся я. - Всю жизнь я мечтал быть похожим на него - так у меня этого и не вышло. Вышло намного хуже.
Отрицать этого было невозможно даже для Елены. Ведь очевидно, что прививая мне любовь к книгам, самостоятельно обучая меня всей образовательной программе и рассказывая мне о каждом моменте своей жизни, мой дед никак не ожидал, что его внук в будущем станет лживым, лицемерным наемником, для которого в первой очереди по важности будут стоять дело и собственная шкура.
- Не поздно все исправить, Майкл. Ты еще можешь начать жить так, как хотел этого твой дедушка.
- Да, наверное, ты права. Но перед этим я должен доказать самому себе, что я заслуживаю этого. Твоя мечта будет исполнена.
- Хорошо. - Сложив в коробку стопку выцветших местами фотографий с пейзажами неизвестного, но почему-то знакомого города, Елена внезапно выпрямилась и приподняла голову, - Что это за запах?
- Это сигнал на обед.
Оставив гостиную в том же беспорядке столетия, я пригласил Елену на кухню. По размерам она не уступала прихожей. Тут помещался только холодильник, раковина, пара тумбочек, несколько полок на стене, плита и столик рядом с окном, вид из которого поражал своим «разнообразием»: шестьдесят метров бетона в высоту, от пяти до десяти метров - в ширину, и множество километров по обеим сторонам - в длину.