В нашей тюрьме не было возможности следить за режимом смены дня и ночи, поэтому все заключенные старались меньше думать о своем положении и больше спать, меня такая ситуация не устраивала, мысли о побеге из этого гулага, не выходили из моей головы. Тем более за время что я здесь провел, сила камня стала менять мою мутацию, и мне это не нравилось, мне не хотелось становиться похожим на Васта. По всему моему телу от лица то пяток, выступили черные вены, все это выглядело как нанесенная на тело абстракционная татуировка. Мне не хотелось знать, чем всё это может закончиться, и поэтому остается только побег. Моих друзей начала постигать та же участь, Рекиля на первый взгляд камень не затронул, но черт его знает, что твориться внутри его тела и как измениться его мутация. А вот на Балухе судьба уже отыгралась за нас всех, кожа на его теле стала пепельно-серой. Самое занимательное, хоббит стал набирать массу, его руки и ноги стали толще, и сам хоббит раздался в плечах и казалось, даже стал выше ростом. Но наросшее мясо, не было похоже на обычные жировые отложения, оно казалось массивным и прочным, еще у хоббита, напрочь пропал шея, полностью скрывшись за новым слоем мяса.
Сегодня седьмой или восьмой день пребывания в тюрьме, дни было тяжело считать, поэтому я не уверен точно, сколько времени прошло. Но за все время моего пребывания здесь, не одни из заключенных ни произнес слово, побег, и мне это стало любопытно, что я решил расспросить своего соседа.
— Чего надо, мне такой сон снился, — сетовал на тяжелую жизнь Вас.
— Слушай, а когда здесь был последний побег? — индифферентно поинтересовался я.
— Месяца два назад, — зевнул хаосит, демонстрируя пасть забитую острыми клыками.
— И? — не отставал я.
— Был у нас здесь здоровый парень, Джосткий, кажется, звали его, — со вздохом произнес сосед. — У него была мутация, заключающая руки в прочный костяной панцирь, он тогда еще говорил, что с легкостью дробит камни своими кулаками. Он сорвал цепь, и на этом все, Джосткий не смог пробиться сквозь барьер на входе, ни через стену, он ее даже не смог поцарапать. А потом пришла стража с дежурным магом, заклинание паралича и потом стражники в фарш изрубили парня мечами.
— Я слышал, многие пытались сбежать, до него, — тем временем продолжал он. — Но все заканчивали как Джосткий, здесь слишком прочные стены из незнакомой породы, возможно даже прочнее барьера на входе, от сюда, невозможно сбежать.
Поглоти тебя хаос да вы все уже смирились с жизнью подопытной крысы, и всего лишь ждете, когда наступит последняя поездка на разделочный стол, что бы там благополучно сдохнуть. Нет, я на такое не подписываюсь лучше сдохнуть в попытке побега, чем так, самолично растоптав свою собственную гордость.
Есть у меня конечно небольшой мотивационный момент, вчера на процедурах рыжая сука на меня уж слишком странно косилась, перед тем как отчекрыжить пальцы. Возможно, она стала подозревать, что я рассказал ей не все, и возможно, она скоро сама дойдет, что мои руки имеют сопротивление к магии. А если это произойдет, меня тут же нейтрализуют или переведут туда, где мои руки не будут иметь возможности на что-либо повлиять. Тем более наступил тот редкий день, когда все мои друзья находятся здесь, во вменяемом состоянии не испорченном ежедневными пытками.
Уже привычно под нами затрясся пол, Тибериус в последнее время слишком активен. Мне удалось немного выбить информации у моей рыжей пассии, в том числе и насчет монстра находившегося под нами, Рыжая за работой, очень любит поболтать и всего-то надо ее толкнуть в нужное русло и слушать, стараясь не потерять сознание от очередного обследования.
Тибериус как оказалось, был первым заключенным хаоситом в этом храме, и в этом году он должен отметить десятый год пребывания здесь. Он был одним из защитников Талгоского монолита, который при длительной осаде пал под ордами светляков. С тех пор над ним ставили эксперименты и опыты, он уже давно потерял человеческий разум и облик, превратившись в гигантское кровожадное чудовище. И на данный момент по ее словам над ним проводят новую серию экспериментов, правда, что именно с ним делают, Рыжая не пояснила.
— Балух, — проорал я в другой конец зала. — Рви цепь, мы сваливаем от сюда!