Повелитель огня не раз признавался, что не понимает, какими затейливыми путями движется мысль в голове Атманта. К тому же, его друг, при всей своей силе, был непозволительно добр и мягок в некоторых вещах. Вдруг он решил провалить эту часть миссии? Отпустить предателя… Или нет? Или он устраивает проверку, но не для Барга? Мысль ожгла больнее боевой техники. Именно он, Ригрол, за последние пару дней несколько раз потерял лицо. Достаточно ли сказанных про побег слов для вывода: «он сомневается в своём лидере»? Достаточно ли взгляда, брошенного через плечо… А если выводы делает Атмант, с его непонятным мышлением? Повелитель огня скрипнул зубами. Дипломатия никогда не значилась в числе его талантов.
Но что делать воину бриллиантового уровня в захолустном лесу, если не прятаться? Грибы собирать? Пугать пришедших по дрова крестьян? Зачем… Мысли наследника Благородной Семьи были прерваны самым бесцеремонным образом. Его сбили с ног.
Ригрол отреагировал на рефлексах. Раз удар сердца, и противника охватывает пламя, два удар сердца, вывернутся из ослабевшей хватки…
Но хватка не ослабла. Сильные костяные пальцы сомкнулись на руках воина. Даже сквозь перчатки его ладони обожгло мертвенным холодом. Безглазый череп мёртво уставился на добычу. Скелет горел, пылал в оранжевом пламени, но нежити неведома боль.
А потом он наклонился к горлу жертвы.
Когда со всех сторон напали мертвецы, Виора пыталась освободить свою руку из плена зарослей. Она могла бы сделать это легко, одним рывком, но не хотела оставлять на колючках половину рукава. Нежить выбрала самый удачный момент для атаки. Шесть коротких мечей и топор обрушились на девушку. Невозможно блокировать все удары, нет уже времени увернуться. Один или два пройдут, серьёзная рана -- смерть…
От вложенной энергии, барьер, окутавший её как вторая кожа, даже стал видимым. Семь ударов вонзились в духовный щит, семь оружий прошли сквозь тонкий, как мыльная плёнка, заслон. Потеряв всю силу, лишь коснулись закалённой кожи, что прочнее железа, отскочили, словно резиновый мячик. Даже не поцарапали. Но обожгли страшным холодом. Семь гниющих язв, словно уродливые цветы, стали распускаться на местах ударов. Любого остановила бы столь чудовищная боль. Но не её.
Первому скелету девушка сломала позвоночник. С тихим хлопком в изящных руках возникли нор-тачи.
Атмант чувствовал духовные энергии лучше всех. Тем не менее, атака восьмерых скелетов стала неожиданностью и для него. Мёртвые двигались совершенно бесшумно, словно туман просачиваясь сквозь кусты и деревья. Ускорение. Бросится вперёд, пригнуться… Чародей не стал распечатывать воду из фляг. На это требовались драгоценные мгновенья, разделяющий жизнь и смерть. Лопнула кожа, открылись вены, брызнула кровь.
Боевой транс.
Что может быть проще, чем управлять собственной кровью? Только вспомнить строки из книги, зачитанной до дыр… Нежить это потусторонний холод. Изменить движение сгустков крови. Чтобы все попали в сочленения рук и ног шестерых сбоку. Чтобы точно окатить тех, кто сзади, вне поля зрения. В бедро впилось лезвие.
Второе скользнуло по пятке, третье по спине. Топор замер в сантиметрах от правой руки. По телу потёк чудовищный, мертвящий холод, но новых атак Атмант уже не опасался. Скелеты замерли. Скованные алой коркой, они не могли пошевелиться. Лёд из крови могущественного культиватора, укреплённый их собственным морозом смерти, сковал прочно.
Секунду, растянувшуюся в боевом трансе словно резина, Атмант потратил на борьбу с болью. А потом он распечатал несколько тонн воды.
От мага во все стороны брызнули тысячи капель, и на этом сражение кончилось. Для человека такая «атака» была бы не опаснее дождя, почему-то решившего полить не сверху, а сбоку, но скелеты, стоило только каплям попасть на кости, одевались в лёд, что сковывал движения. Они ничего уже не могли противопоставить ни Виоре ни Баргу, но, с упрямством нежити, продолжали пытаться убить живых. Виора отозвала нор-тачи, её кулаки и удары ног крушили кости словно молоты. Барг поднял двух скелетов, как котят, и ударил черепами друг о друга. Атмант создал изо льда подобие тарана, и отбросил врага от Ригрола. Уже через двадцать секунд последний скелет пал.
Этих монстров Виора уничтожала аккуратно. Специально била не в полную силу, чтобы осколки костей упали единой грудой, а не разметались по лесу, втыкаясь в стволы деревьев и падая в гнёзда птиц. Кости принадлежали культиваторам, наверняка погибшим раньше, чем она родилась. Да ещё и дали тяжёлый бой. В глазах девушки, напавшая на них нежить заслуживала уважения. Она даже решила, что попробует убедить Атманта не превращать останки Практиков в ценный алхимический порошок, а похоронить их со всеми почестями.