– Такую карту выдают всем прибывшим? – Спросил Уилл.
– Если бы. – Том медленно перемещал взгляд от одного кружочка к другому. – Мы несколько лет выводили формулу, чтобы понять, по какому принципу сменяются комнаты.
– И что узнали?
– Выхода нет, и мы все умрем… – Киоки не торопилась церемониться.
– Если коротко, – Том делал вид, будто не услышал ее комментария, – то это место – гигантский кубик Рубика. Я знаю, ты представил себе игрушку 9 на 9. Наивный… Нет, здесь выбора куда больше. И каждый такой квадратик – наша комната.
– И сколько же здесь комнат?
– Никто точно не знает. – Алёна начала снимать свои сапоги. Она двигалась нервно. Каждое ее движение, даже самое маленькое, выглядело как подготовка к удару. – В первую свою ночь я попала в комнату №4583. С тех пор цифры больше не видела.
– И всякий раз новая одна и та же дверь ведет в разные направления. Комнаты меняются раз в сутки.
– Это невозможно… – Уилл попытался представить себе эту постройку. Одна локация занимала не меньше пары улиц. Для человека невозможно было бы построить нечто такое.
– Хотелось бы… – Усмехнулась Киоки. – Но это реальность.
– И каждая комната хочет меня убить?
– Абсолютно. – С полной уверенностью ответила Киоки.
– Это не так. Некоторые просто хотят задержать тебя, чтобы ты не продвинулся дальше. – Алёна все еще была раздражена. Она массировала свои ноги с такой яростью, словно пыталась их оторвать.
– Зачем меня задерживать?
– Существует поверие, что если пройти все комнаты до единой – игрока отпускают на волю.
– Но ты в это не веришь… – Уилл не нуждался в ответе. И так было ясно, что никто из них не воспринимает эту фантазию всерьез. – Выходит, отсюда нет выхода?
– Ну почему же… Ты где живешь? – Киоки улеглась на траву. Похоже, спокойно оставаться на одном месте она могла лишь тогда, когда уже успела перебить всех вокруг.
– В Австралии.
– Совершеннолетие у вас в восемнадцать, да? И сколько тебе осталось?
– Ровно год.
– Поздравляю, – усмехнулась девчонка, – у тебя есть все шансы выжить. Если доживешь до совершеннолетия, считай, что ты бессмертен. Потому что после этого места реальность уже не такая отстойная.
– Не понимаю…
– Киоки плохо объясняет. – Трудно было определить, на что именно злится Томас. С тех пор как Масуйо исчезла, он перестал даже пытаться быть вежливым. Ну а может, всё дело было в Киоки.
Уилл был рад тому факту, что есть тот, кого Том ненавидит еще больше, чем его.
– Есть свои правила, – пояснил Том. – Сюда попадает определенный тип подростков на неопределенный срок.
– Обычно до тех пор, пока не сдохнут. – Подытожила Киоки.
– Точно… И единственный шанс освободиться – это повзрослеть.
– И как мне прожить здесь еще целый год?! Я чуть не умер уже сегодня!
– Не жди, что мы будем тебя жалеть. Сам виноват, что попал сюда.
– Я не виноват! Я ничего не сделал. Заснул, и проснулся тут. Это нечестно!
– Ой, заткнись! – Киоки разочарованно выдохнула. – Ненавижу, когда мужчины говорят такие фразы. Честно или нет – какая разница? Не будь сопляком.
– Не разговаривай со мной так. Я знаю, что ничего не сделал.
– Другим – может быть. Но как ты относишься к самому себе?
– То есть?
Киоки перевернулась на бок, тобы было удобнее говорить. В ее глазах появился намек на заинтересованность.
– Сюда попадают подростки после неудачной попытки суицида.
Эти слова разом и насторожили Уилла, и одобрили. Какое счастье, это на самом деле ошибка! Он никогда бы в жизни не решился на что-то подобное. И в мыслях не было причинить себе вред.
– Тогда точно ошибка! Сто процентов!
Его товарищи рассмеялись. Кто-то искренне, а кто-то за компанию с остальными. Но факт оставался фактом – ему никто не верил.
– Я не вру! – Возмутился он.
– Да-да, конечно.
Он взглянул в ее черные глаза. Абсолютное равнодушие к чужим проблемам. Ее нисколько не волновали его чувства, и только она сама решала верить ли ему. Его честные глаза и оскорбленный тон никак не могли исправить положение.