С одной стороны, это казалось хорошей идеей. Придя домой, он избавится от гнетущей атмосферы репетиции. А с другой – нет никакой вероятности того, что этот парень позволит себе отдохнуть. Скорее всего, он продолжит поиски приведений на своих сомнительных сайтах.
Пока она думала, тот уже влез в телефон. Как и любой другой подросток в непонятной ситуации…
– Слушай, Уилл, я понимаю – это всё сложно.
– Невозможно.
– Хорошо! – Она была согласна на любую театральщину, лишь бы тот дал ей договорить. Хочет ныть весь день – его право, но пускай делает это на сцене. – Переживать всё то, что чувствует Гамильтон – это просто невозможно. Но поэтому я и прошу об этом тебя! Ты наш лучший актер. Ты привык делать невозможное.
В таком деле главное – не пережать. В нынешнем состоянии Уилл навряд ли сможет найти в себе силы для пафоса, но в прошлые времена после таких речей он месяцами не мог снять воображаемую корону с головы.
– Давай вернемся к работе. Ведь, если не ты, то откуда люди из зала узнают, что у Александра Гамильтона в жизни были не только бесконечные победы, но и огромные потери?
«Отлично, вот так подходит!» - подумала она.
Он смотрел куда-то в сторону. Даже в такие моменты он оставался актером и томно смотрел в пустоту. Так и хотелось подсказать ему текст, напомнив о том, что драматическая пауза затянулась.
Но вдруг она поняла… Уилл просто не слушал.
– Ау! – Почти крикнула она.
– Извини. – Внезапно очнулся тот, поспешно убирая телефон в карман. – У меня тут просто… В общем, задумался. Но я тебя услышал.
– Что там такое?
– Гора чатов, еще и Ноилз названивает…
Он сделал глубокий вдох, будто пытался всасать всё помещение, и закрыл глаза. Затем, проведя по лицу ладонями, он застонал.
– Я много думаю, и меня это пугает.
– Не переживай. Главное помни – странный голос в твоей голове принадлежит тебе самому, пусть тебя это не пугает. – Усмехнулась Кайли.
– Я еще не забыл, что такое думать, спасибо! – Он поднялся с бочки и прошел чуть вперед. – Не знаю, как это объяснить. Хотя заметить стоило и раньше. Даже то, что ты говорила, всё указывало на это.
Она сделала небольшой шаг назад. Уилл разговаривал с ней так, будто она должна была понять его с полуслова. Начав повествование с середины, он только сильнее ее запутал.
– А что я говорила?
– Уже не важно. Здесь и так всё понятно. Неприятно, конечно, что змея всё это время была под боком… Хотя, что тут поделаешь?
Он прошел мимо нее, подобрал что-то с пола, – судя по шуршанию листов, это был сценарий, – и пошел дальше.
Кайли не сдвинулась с места. Перед глазами моментально всплыло сообщение, полученное от Уинстона в ту самую ночь. Полиция объявила дело закрытым, признав случай самоубийством. Уилл сомневался в этом больше всех.
Но сейчас замолчал, хотя совсем недавно был готов кричать своё мнение на каждом углу. Для этого могло быть всего два объяснения. Либо ему удалось успокоиться и принять реальность такой, какова она есть, либо же он нашел, кого винить.
Сердце вздрогнуло, словно пыталось пробить ребра. Ей стало очень трудно дышать. Вновь всплыло воспоминание с тех страшных фотографий. Полицейские показывали ей их с такой легкостью, как будто сразу знали, что к чему.
Веревка. Это был ее последний подарок для Уинстона, и кто же мог знать, что именно так он ею воспользуется? Сама Кайли и предположить не могла, что Уинс думал о таком.
Но Уилла не было с ними в тот день. Никто не видел, как она отдавала ему коробку, и вряд ли перед смертью Уинс сделал для братца селфи. Так что тому не откуда было узнать про веревку…
– Ты идешь? – Крикнул ей Уилл.
Она подскочила на месте. «Держи себя в руках! – Сказала она себе. – Боятся только виновные, а ты ничего не сделала»
Девушка заставила себя улыбнуться. Развернувшись к другу, она попробовала угадать, о чем тот думал. Во взгляде не читалось ненависти, отвращения, призрения или даже обиды. Лишь усталость от репетиции.
Сойдя со сцены, она заметила, что большинство актеров вернулись на места. Певцов растолкали танцоры и заставили подняться.
– Все отдохнула? – Оживленно крикнула Кайли. – Давайте продолжать. Финальная песня, и по домам!