Анкс сел в углу пещеры и начал дышать. Вокруг ходили люди и горвиры, шум разговоров доносился со всех сторон, громыхали тяжелые молоты. Звуки казались случайными и разрозненными, каждый раз выбивая его из равновесия. Он силился уловить ритм, сбивался, начинал заново – и так без конца. Раздражение накапливалось. Он вставал, шел выпить воды и умыться, затем снова садился и продолжал слушать.
День и ночь сменяли друг друга. Анкс давно потерял счет времени. Он вспоминал советы Норелет о сложном и длинном ритме, о сердце, но не мог понять, как эти советы должны были ему помочь.
Начался ливень, приглушивший голоса и шумы вокруг. Даже удары молота притихли в монотонном урчании дождя.
Анкс пересел ближе к выходу из пещеры и вдохнул влажный свежий воздух.
Он постарался сосредоточиться на равномерно падавших каплях, и в плотной стене звука услышал собственное сердце. Отчетливые удары внутри не мог заглушить даже сильный шум дождя. Он дышал и слушал сердце. Все тело расслабилось, и Анкс перестал его ощущать – было только мерное дыхание и биение сердца. Наступил долгожданный покой.
Дождь закончился, и человеческий шум вновь наполнил пещеру. Но в этот раз Анкс знал что делать.
Он сосредоточился на ощущениях в месте, где когда-то был большой палец левой руки, и почувствовал медленную пульсацию сердца. Ровными ударами тепло растекалось по подушке большого пальца. Он начал мысленно следить за ударами сердца в пальце. С каждым ударом пульсация растекалась все дальше, по ладони, затем по кисти и вверх по руке. Мерные толчки распространялись по всему телу.
Будто дождь ранее, пульс его собственного сердца вытеснял посторонние шумы, которые так раздражали Анкса. Эти ровные, ожидаемые удары заполнили его сознание. Звуки вокруг возникали и исчезали, но теперь у Анкса был основной ритм. Все вокруг выстраивалось в цельную картину, все соотносилось и кружилось вокруг единственного постоянного ощущения – биения его сердца.
Он постарался представить мир душ и все то, что ощущал в нем ранее. Затем открыл глаза – и увидел ночную пустыню.
Мир вокруг ожил. Все слилось воедино: и звуки, и запахи, и видения. Отличие было только одно: он все также четко ощущал свой пульс.
Анкс поднял раскаленную левую руку. Мягкий белый свет волнами растекался от металла.
Воздух перед ним вибрировал, будто сотканный из мириад тончайших струн. Анкс вытянул левую руку, острыми когтями пронзая дрожащее полотно. Рука углублялась, исчезая перед глазами. Он схватил край разрезанного воздуха второй рукой и растянул его.
Сквозь расползшуюся рану пространства Анкс увидел себя, сидящего в пещере в проявленном мире. Вокруг ходили люди, горвиры стучали молотами по наковальне. Он встал, пролез в образовавшееся окно и оказался за спиной у самого себя. Вибрация мира душ перенеслась в проявленный мир вместе с ним.
Анкс сел в свое тело и открыл глаза.
Мир остался таким же – все продолжало вибрировать, а ощущение одновременного движения и покоя будто выворачивало наизнанку.
Он посмотрел на Красса: рука горвира занесла молот над косматой головой – удар сердца – молот двинулся к наковальне, но, застыв на полпути, вернулся обратно и только потом обрушился на заготовку. Анкс стал оглядываться: все вокруг совершало половину движения, возвращалось и затем выполняло полное движение.
Он перевел взгляд на окруженного черной сферой Кэила. Вокруг него вихрем кружились тени, устремляясь по спирали вверх. Анкс поднял голову выше, и сердце его остановилось.
Потолок пещеры исчез, и на его месте возвышались исполинские позвоночник, грудина, и ребра, уходившие в небеса настолько высоко, что шею и голову нельзя было рассмотреть. Огромные костяные руки загребали крошечные серые души со всех краев и отправляли их в тусклую желтую бездну в недрах грудной клетки.
Анкс застыл, не смея пошевелиться.
Чья-то рука схватила его за плечо, и все тело разом прорезало молнией. Он обернулся и увидел лицо Кэила.
– Анкс, что с тобой? – обеспокоенно произнес тот.
– Ты способнее, чем я думала, – сухим голосом прошептала Норелет, лицо которой закрыло собой лицо Кэила.