– Вполне себе подходящее место. Просто ты в своем наряде сюда не вписываешься, – не остался в долгу Ирман, второй раз прокручивая меню.
– Так, может, расскажете, в чем дело, – я хлопнула ладонью по столу.
– Виэтрикс, – отец выдохнул и облокотился на стол, – как я понял, ты сейчас вместе с частью волевиков что-то недоговариваешь. Ирман эту догадку подтвердил.
– Может быть, – меня передернуло от такого начала разговора. – И что?
– Не смотри на меня так, я тебя пытать не собираюсь. Просто и тебе стоит понять, что есть вещи, о которых я не могу говорить с тобой просто так без веских на то оснований.
– Даже с вескими, – встрял дядя.
– Прежде всего, мне не нравится, когда информация о моей семье попадает в поле внимания со стороны охранников. Особенно, это касается тебя, поскольку ты – волевик. Вдобавок еще и без предпосылок.
– Мой дед – моя предпосылка, – не удержалась я, слишком свежа была обида за недосказанность.
– Я просил тебя больше не поднимать эту тему, – он нахмурился. – Тем более, что мы сейчас вообще не об этом. Меня не устроило то, что твои данные попали в поле зрения обычных охранников – это раз. Отсутствие подробностей – два. Наличие пробелов в показаниях – три.
– А вишенкой на этом торте стало то, что погибли все пострадавшие.
– Нападавшие, – поправила я Ирмана.
– И то, и другое, – отец кивнул. – то, что они на вас напали, сомнений не вызывает. Вы изначально не должны были там быть. Но ни один так и не пришел в себя перед смертью, и они не дали никакой полезной информации.
– Это как? И почему они… умерли?
– Причина смерти не разглашается. Но это явно не твоя вина.
Я выдохнула, уже успев представить, как следом за всем вагоном неприятностей надвигается реальная угроза осуждения. Мгновенно появившаяся пустота в желудке так же резко пропала, оставив неприятное тошнотворное ощущение.
– Ни в одной из систем не отслеживаются их пересечения, – взял слово Ирман. – Они не были знакомы между собой и никогда не пересекались.
– Подожди-подожди, как так? – я едва не подскочила на месте. – Не могли же они просто так напасть, не собравшись ни разу.
– Вот просто так и все. Никакой организованности не прослеживается. Просто случайно выбранные из толпы индивиды.
– Но даже если так, почему этим занимаются обычные охранники?
– Именно поэтому. Пострадавшие – люди. Обычные люди вроде меня.
Незнакомые между собой обычные люди? Они точно взяли тех, кто на нас напал? Не могли они просто так попасть куда-то глубоко под землю и напасть на волевиков, если никакой силы против нас у них нет. Вся эта информация казалась бредом до такой степени, что мне даже сказать было нечего: куски общей картины никак не складывались в общий рисунок.
– Меня вызвали именно как твоего представителя для подтверждения кучи рекомендации и поручительств за твою невиновность, – отец включил наконец свой браслет, показывая мне письмо-уведомление.
– Для каких еще рекомендаций?
– Делом занимаются не волевики, Виэтрикс. А людям нужны подтверждения того, что твоя сила не опасна. За последние пару дней они переговорили со всем преподавательским составом, с вашим директором, с координаторами соревнований, с твоими сокомандниками и еще многими людьми, которые так или иначе сталкивались с твоей силой и ее применением.
Вот так значит. Получается, пока я тут разбиралась со своей силой, с кучей неприятностей и собственными эмоциями, другие люди доказывали, что я не намеренно покалечила обычных людей. И ведь никто и слова мне не сказал об этом!
– Никому из нас не нужно, чтобы информация о тебе и твоей силе выходила дальше внутренней базы волевиков, – продолжал отец. – Поэтому мы срочно прилетели, чтобы уладить этот вопрос.
– Ну, хорошо, с тобой понятно все. А Ирман-то зачем?
– А вот это, ежик, моя личная причина. Даже твой отец не в курсе, зачем я за ним увязался, – дядя хитро усмехнулся.
– Я тебя ждать не стану, – отец взглянул на браслет. – Мой самолет через три часа.
– Ну, так он и мой тоже. Не переживай, я успею вовремя.
– Так быстро? – ошарашенно переспросила я.
– Да. У меня в отличие от этого болвана, – отец кивнул на брата, – день расписан по минутам.