– Виэтрикс Райн. Нам нужно поговорить.
Его голос был глухим, лишенным всяких эмоций, идеально откалиброванным инструментом для устрашения. Он не спрашивал. Он констатировал. В горле мгновенно пересохло и неприятно защекотало от нехорошего предчувствия. Разговор с охранниками в такой момент не обещал ничего хорошего.
– Допрос?
Собственный голос показался мне слишком высоким, почти детским. Я бегло огляделась по сторонам в надежде увидеть знакомого магистра. Порыв машинальный и бесполезный.
– Беседа, – поправил меня тот, что с браслетом, наконец подняв на меня глаза. – Это займет меньше времени, чем поиск вашего сопровождающего.
В голове тут же всплыли слова Ирмана: Чем больше упираешься – тем крепче вцепятся. Соглашайся. Смотри. И жди своего часа. Неспроста был тот звонок, точно неспроста.
Я кивнула, сглотнув ком в горле, и пошла за ними. Они повели меня не в главный вход медкорпуса, а в боковую дверь, ведущую в какой-то служебный блок. Комната, в которую мы вошли, была уставлена техникой: портативные проекторы гудели на столах, рядом валялись куртки, а в углу мерцал автономный передатчик данных, испуская тихое, настойчивое жужжание. Пахло кофе и почему-то ржавым металлом.
Один из мужчин жестом указал на кресло. Мужчина с крупным каменным лицом уселся напротив, его напарник прислонился к подоконнику, загородив собой окно. Молчание повисло в комнате, густое и тяжелое. Я чувствовала, как холодный пот скатывается по спине под курткой, но встретила взгляд охранника, пытаясь вложить в свой все свое раздражение и усталость.
Излишней наглости быть не должно, не бросай им вызов. Это не твой отец и не я, такое отношение будут истолковывать иначе, наставления вновь зазвучали в голове.
– Виэтрикс, – нарушил тишину тот, у окна. – Что произошло в тот день в спортивном зале?
– Я уже давала пояснения, – ответила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– Нас интересуют детали.
Он провел рукой по браслету. В воздухе всплыли голографические фотографии. Студенческие фото на документы. Десятки лиц. Все как на подбор с опознавательными знаками академий и в форме.
– Можете опознать кого-то?
Да вы издеваетесь? Возмущение обжигало язык, грозя вырваться наружу. С моей-то памятью на лица? Из-за общей суматохи у меня не было возможности рассмотреть и тем более запомнить хоть кого-нибудь. Я попыталась выдохнуть и оглядела фотографии, честно пытаясь опознать кого-то знакомого, но тщетно.
– Никого? – с наигранным сожалением спросил второй охранник – Все эти люди пострадали от вашей силы. И вы никого не запомнили?
– Мне было важнее выжить, чем рассматривать лица! – среагировала я, тут же осознав, что такая реакция может только навредить.
– Кстати, о выживании, – первый охранник сделал такое ударение на этом слове, что у меня по спине пробежали мурашки. – Из этих лиц вам тоже никто не знаком?
Новые фотографии вылетели на полупрозрачный экран, и вновь ничего мало-мальски знакомого. Я не понимала, чего он ждет от меня: то ли реакции, то ли реального узнавания. Прошлые фото были явно из личных дел студентов, здесь же все ракурсы были разными, словно домашние фотографии – кто-то на фоне парка, кто-то за обеденным столом, кто-то в полный рост. И все явно старше студенческого возраста.
– Я не знаю этих людей, – наконец выдохнула я, переводя взгляд с фотографий на охранника.
– Это те, кто умер в больнице после инцидента с вашим участием, Виэтрикс.
Голос охранника был холодным, почти обвиняющим. Таким наверняка выносили приговор, а не разговаривали со студентами. Взгляд невольно вернулся к фотографиям, пальцы машинально сжали подвеску в кармане.
– При чем тут я?
– Ваша сила была последним зафиксированным воздействием на них, – отчеканил второй охранник, отталкиваясь от подоконника.
Его голос был резким и острым, как лезвие. Он смотрел так пристально, словно пытался заживо вскрыть и докопаться до нужных истин. Пальцы вокруг подвески сжались сильнее, напоминая о спокойствии и сдержанности. Нельзя было позволить им поймать меня на эмоциях, поймать на том, что часть правды мне уже рассказали. Что вместо испуга внутри клокочет злость от осознания такой простой манипуляции и попытки запугать.