– Моя сила не могла этого сделать, – медленно выдыхая, проговорила я. – Какова причина смерти?
– Мы не уполномочены разглашать эту информацию, – покачал головой первый.
– Тогда вы не уполномочены и обвинять меня, – я поднялась с кресла, и его ножки с грохотом отъехали по полу.
– Мы еще не закончили! – рыкнул охранник у окна, его рука инстинктивно рванулась к устройству на поясе – не оружию, но к тому, что было явно хуже: к усилителю блокатора.
Я не отступила. Сквозь дрожь шаг вперед показался невыносимо тяжелым, но он был сделан.
– Это беседа. А если вы хотите начать официальное расследование с выдвижением обвинений – пожалуйста. В присутствии, как минимум, двух магистров моей академии. Думаю, архимагистр Горс из Палаты воли тоже пожелал бы присоединиться. Как в прошлый раз.
В комнате повисла тишина. Я видела, как в их глазах уверенность сменилась на ошеломление, а затем на чистую, неподдельную ярость. Они должны были знать, как проходила прошлая такая встреча. Да и упоминание высокопоставленного волевика имело вес.
На языке крутилось многое: и слова про дядю Ирмана, и пожелание пойти подальше, и даже предложение поговорить с моим отцом. Впервые в жизни меня тянуло напоказ объявить о своих родственниках, чтобы заставить кого-то отвязаться от себя, но я не рискнула больше угрожать. Сказано было и так больше, чем следовало. Собственные слова горечью осели на языке.
Повезло, что на нас все еще были блокаторы. Без них гнев мог бы найти другой выход, и от двери осталось бы лишь воспоминание. Я шла прочь, чувствуя дрожь в пальцах, но не от страха, а от силы, какого-то непривычного ликования. Они поймали ежа. И теперь у них в горле застряли иголки.
Хорошо, что не так давно приезжал отец. Хорошо, что я уже знала больше, чем охранники собирались мне открыть. Хорошо, что не один и не два человека пытались вернуть меня в норму.
Редкие встречавшиеся студенты шарахались в стороны, одну девушки, вышедшую из-за угла здания, я едва не сбила с ног, получив в спину кучу ругательств. Зато через десять минут, я была перед входом на нужную часть стадиона. Перепрыгивая через ступеньку и ища нужный указатель, я все-таки врезалась во что-то. Точнее в кого-то. Крепкие руки до боли сжали плечи, встряхнув меня.
– Осторожно, – пробасил высокий крепко сложенный мужчина в черной форме охранника с приметным жетоном на груди с изображением солнца.
Дополнительная личная охрана, я бросилась по ступенькам дальше. Они что тут делают? Ирман несколько раз был включен в такую группу, когда в город приезжали члены центрального правительства. На Игры приехала крупная шишка из числа обычных людей?
Выйдя в нужный проем, я остановилась: все места были заняты, казалось, даже переполнены людьми. Еще бы отыскать среди сотни студентов Бета свою группу. Но тут взгляд наткнулся на Трегта, стоявшего возле самого первого ряда на ступеньках. Он смотрел прямо на меня, словно ждал, и коротко махнул рукой на свой ряд.
– Опаздываешь, – недовольно проговорил он, когда я торопливо протиснулась мимо него и присела рядом с Аркадаром.
– Меня выловили охранники, – я развела руками, отвечая на упрек магистра и молчаливый вопрос парня.
– Опять? – рявкнул со стороны Трегт. – Им запрещено допрашивать студентов без сопровождения магистров.
– Они сказали, что это просто пара вопросов.
– И что спрашивали? – Аркадар нахмурился.
– Показывали фотографии тех людей из леса, кого моя воля задела, спрашивали, кого узнаю. Фактически, как будто пытались обвинить в их смерти, но прямых обвинений я так и не услышала.
– Это же бред! Ты им что-нибудь сказала?
– Неа, ушла просто. Довели.
Машинально коснувшись блокатора, я отвернулась к полю, где уже выходили новые участники. Пульсирующая боль в голове все никак не стихала, не давая сосредоточиться на происходящем.
– И хорошо, – магистр хлопнул меня по спине с такой силой, что едва не впечатал в ограждение. – Нечего с ним просто так трепаться. Они вообще не имели права с тобой разговаривать без нас.
– Сказали, что это беседа, а не допрос. Я и не стала брыкаться.