– Ну, если это твоя единственная цель – просто победить, то пусть так. Главное – не перестарайся.
– Жить буду, – бросил он через плечо, уже отходя.
И от этих двух слов, произнесенных с такой легкой, почти беззаботной интонацией, внутри все сжалось. На мгновение память услужливо подбросила яркий, обжигающий кадр: его лицо, искаженное от напряжения с кровавыми следами под глазами. Картинка вспыхнула и погасла, вытесненная широкой, беспечной улыбкой парня, который уже шел прочь, готовый ко всему. По крайней мере, мне отчаянно хотелось в это верить.
– Аззак не придет? – Тана подняла брови.
Ее голос звучал скорее, как констатация факта, а не вопрос. Мы все достаточно знали парня, чтобы делать выводы. Вот только я в очередной раз пыталась пробраться сквозь щели в его ледяном барьере. Почему-то в моменте я поверила в то, что вчерашний разговор как-то повлиял на наши отношения, на доверие, на понимание.
– Не думаю, – наконец выдавила я, и слова показались мне удивительно тяжелыми, будто отлитыми из свинца.
– Ты же с ним говорила?
Я молча пожала плечами, ощущая, как напряглись мышцы спины. Разговор? Нет. То, что произошло, сложно было так назвать. Это было скорее столкновение. Столкновение с живой, дышащей стеной, возведенной из молчания и льда. Я бросила в эту стену несколько камешков – слова, вопросы, – и они отскочили, не оставив и царапины. Но тот взгляд, что он бросил мне прежде, чем отвернуться. Он говорил громче любого крика. В нем читалась предостерегающая ярость и боль, такая глубокая, что ее можно было потрогать. И табличка «Не влезай, убьет».
– И все? – Тана прищурилась, изучая мое лицо с пристрастием охранника. – Ты, которая обычно лезет напролом, так легко его отпустила?
– С ним бесполезно сейчас говорить. Никто ничего от него не добьется сейчас. И я ему не мама, чтобы бегать по пятам.
– Виэтрикс, я тебя не узнаю, – девушка покачала головой. – Не ты ли носилась как ужаленная, когда он разбился на гонках?
– Сейчас это было его осознанное решение, – отрезала я, и эти слова прозвучали жестко, почти резко.
Мне отчаянно не хотелось говорить об Аззаке. Потому что вместе с его образом в голове крутились слова, подслушанные за дверью, которые я не могла просто забыть. Они крутились в сознании, как заевшая пластинка, вытесняя даже происходящее на поле.
Я бессознательно постукивала костяшками пальцев по холодному металлу ограждения, отбивая нервный ритм. Каждый удар отдавался эхом в висках. Внезапное прикосновение к плечу заставило меня вздрогнуть. Я резко обернулась и встретилась со взглядом Аркадара. Его обычно спокойные глаза были прищурены, в них читался безмолвный вопрос: «Все в порядке?». Оставалось только молча покачать головой: нет, не в порядке, но сейчас не время. Он кивнул, поняв все без слов, и его тяжелая ладонь ненадолго задержалась на моем плече, словно пытаясь хоть так, но придать чуть больше уверенности.
Резкий, оглушительный гонг возвестил об окончании очередного поединка. Звук врезался в уши, заставив сердце на мгновение забиться чаще. На гигантском голографическом экране вспыхнуло имя победителя, и система тут же начала подбор новых противников. Вместе с этим на моем запястье едва заметно завибрировал браслет. Сообщение было от Юийо. «Ты на основном поле? Нужно поговорить. СРОЧНО!»
Я уже собиралась ответить, как Тана внезапно вскрикнула, почти с визгом, словно наконец увидела то, что так долго ждала. Ее пальцы впились в мое плечо, а другой рукой она тыкала в экран.
– Смотри!
На табло, в паре для следующего боя, светилось имя Таанга. И напротив – его оппонент.
– Моки Тоши? – я невольно прыснула. – Это что, кличка?
– Этот парень – первый в общем рейтинге, – голос Таны дрожал от возбуждения, ее пальцы лихорадочно листали список финалистов на своем браслете. – Смотри: высшие баллы на всех этапах. Всех! Это буквально лучший боец в Альфа.
– Мы бы знали о таком, – возразила я. – Если бы он был настолько хорош, его имя гремело бы повсюду, как имя Игнара.
– Он… он на первом курсе, – она вновь вцепилась в мое плечо, заставляя обратить внимание на голограмму, все ее восторги сменились леденящей душу серьезностью. – Первый курс, понимаешь?
–Да быть не может!
Такая сила – чистая, неотразимая, доминирующая над всеми – была невозможна для волевика, прошедшего лишь несколько месяцев базового курса. Это противоречило всему, что я знала о природе воли, о ее развитии, о необходимости долгих тренировок и медитативного сосредоточения. Это было… неестественно.