Когда с поддержкой и сочувствием было покончено, мне наконец рассказали официальную историю моей травмы. По словам Зеты на сегодняшней тренировке, Трегт всем сообщил, что в результате неспособности студентов к контролю собственных сил, серьезно пострадало мое здоровье. Вывод из этого был простой, как дважды два: всем студентам, у которых он преподавал, придется несладко. Девушка пожаловалась на боль в мышцах и озлобленность магистра, который теперь не жалел никого. Как будто раньше, он делал исключения!
Как и следовало ожидать, в присутствии Зеты Тана не стала затрагивать тему Высшей воли. Лишь перед уходом, она заикнулась, что Дроун также усилила контроль, но не более того. Умяв вместе со мной полкоробки шоколада, девушки оставили меня одну. Я выдохнула: голова болела до тошноты, и несмотря на всю поддержку, меня безумно вымотало общение с ними.
Через несколько минут после того, как они ушли, дверь снова открылась, впуская кого-то, кто не счел нужным представляться. Я внутренне подобралась, чувствуя, как от напряжения подрагивают кончики пальцев, но нарушить тишину первой не посмела. Чьи-то ботинки лениво задевали пол при каждом шаге, и наконец гость приблизился к кровати, затем кто-то подвинул стул и тяжело на него опустился.
– Ну, привет…
Тело рванулось вперед быстрее, чем в голове мелькнула разумная мысль: удар соскользнул, но все же толкнул его назад – он рухнул на пол вместе со стулом. Однако я не рассчитала, что край кровати был слишком близко и потеряв равновесие шлепнулась следом, удачно приземлившись ему на живот. Короткий тяжелый стон был мне наградой, но секунду спустя тело подо мной слегка затряслось, и горячая ладонь легла на плечо.
– Легче стало?
– Заткнись! – уцепившись за край кровати, я наконец смогла встать, слыша, как он медленно поднимается с пола и ставит на место стул, не прекращая давиться смехом. – Шел бы отсюда.
– И пойду, – согласился он, явно усаживаясь обратно. – Когда нужно будет.
– Мне кажется, сейчас самый нужный момент, – я осторожно села на кровать, пытаясь понять, как именно он сидит, чтобы во второй раз попасть, куда нужно.
– Ты можешь ударить меня еще раз. Но я не думаю, что тебе хочется второй раз слетать с кровати. Все-таки воздушная стихия – это не твое.
– Поиздеваться пришел?
– Нет, это что-то другое… кажется, это называется поговорить.
– У меня нет настроения разговаривать.
– Надеюсь есть хотя бы настроение послушать, – его ничуть не смутили мои ответы.
– Я не…
– Ц-ц-ц, – он ткнул меня пальцем в лоб, но я раздраженно отодвинулась. – Можешь от меня отвернуться и даже уши заткнуть. Тебе станет от этого легче?
У меня не нашлось слов, чтобы ответить ему. Раздраженно фыркнув, я откинулась на подушку, намереваясь игнорировать его присутствие. Он по-своему истолковал мое поведение и продолжил, вернув своему голосу прежний тон.
– Ты просто обязана злиться на меня сейчас, и мне это понятно. Я сам не горжусь тем, что сделал, и мне, поверь, не лучше, чем тебе: меня заставили носить блокатор, пока ты не выйдешь отсюда с нормальным зрением. Сама понимаешь, каково это.
У меня дернулась верхняя губа. Его оставили без воли на территории Академии – посмотрите, какой несчастный! Да, конечно, территория академий воли была единственным местом, где можно было не мучить себя блокаторами воли, но это наказание не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило со мной. Зрение мне было куда дороже воли.
– В общем, если тебе что-то нужно будет, то ты можешь обратиться ко мне.
– Зрение мне верни, – не выдержав, мрачно ответила я.
– Я подумаю, как можно это сделать, – спокойно ответил он, и до меня донесся звук активации моего браслета, а затем еще один.
– Эй!
– Ты не сможешь ударить меня, пока полностью не восстановится зрение, – на сей раз его голос прозвучал насмешливо. – Но зато ты в любой момент сможешь набрать меня голосовым вводом.
– Аззак, – я предупреждающе повернулась к нему и тут же осеклась, услышав сигнал окончания записи.
– Вот и все, – довольный собой, он поднялся и положил браслет на столик. – Избавиться от него ты не сможешь.