– Эй! Что ты тут притащил?
– Увидишь, – донесся голос уже возле двери.
В ту сторону тут же полетела со злости пущенная подушка, но дверь хлопнула, оставив меня в полной тишине. В попытке как-то справиться с кипящим внутри раздражением, я обшарила тумбочку и наткнулась на прямоугольную коробку с гладкой, будто бы глянцевой поверхностью. При тряске внутри будто бы что-то едва двинулось, но ничего больше. Что бы это ни было, оно лежало довольно плотно и было в меру тяжелым. Из-под приоткрытой крышки донесся на удивление знакомый шоколадный запах. И откуда только узнал?
– Перетопчешься, – пробормотала я, бросив коробку на место и устроившись удобнее.
Из-за парня только было успокоившаяся злость и желание переехать его чем-нибудь вернулись с новой силой. Безрезультатно проворочавшись остаток вечера и часть ночи, я в конце концов вернулась к своей изначальной идее выйти из медкорпуса. Однако ночью нечего было и думать выйти на улицу: дежурившие врачи внизу просто бы загнали меня обратно. Оставался только один вариант.
Сунув на всякий случай браслет в карман, я наощупь вышла из палаты и прислушалась: в коридоре было тихо ни голосов, ни отдаленных шагов, ни другого постороннего шума. Я осторожно двинулась вправо вдоль стены, скользя по ней ладонью, пока не наткнулась на пластину панели вызова возле лифта. Сенсорная поверхность едва ощутимо завибрировала, реагируя на касание, и пару секунд спустя холодные металлические двери под моей ладонью разъехались в стороны. Верхняя кнопка с легким писком продавилась внутрь, и кабина, слегка вздрогнув, двинулась в нужном направлении.
Осталось немного, повторяла я себе, когда уже выбралась из лифта и стала подниматься по ступеням, держась за холодный поручень вдоль стены. Всего двенадцать ступеней, а дальше дверь, которая с легким скрипом открылась наружу, выпуская меня на открытое пространство крыши. Наощупь, осторожно и медленно сделав несколько шагов в нужную сторону, я наконец нашарила ограждение крыши. Гладкая поверхность перил холодила ладони, а ветер совершенно непохожий на тот, который залетал в палату через открытое окно, свободно гулял вокруг, принося запахи со стороны общежития: пахло сладким, вроде шоколада и чем-то подгоревшим.
Глубже вдохнув, я закрыла глаза и наклонилась, коснувшись лбом холодного металла. Казалось, что все мысли куда-то исчезли, а я сама зависла где-то в вакууме, в невесомости без лишнего груза в голове. Бесконечная усталость от отсутствия зрения, невозможность вернуться к тренировкам или еще хоть чем-то занять себя, которая все это время выводила меня из себя. Бесконечная злость на себя саму за слабость и беспомощность. Бесконечный стыд… Сейчас все это отступило, оттеснилось этой совсем небольшой победой, небольшим сдвигом с места. Я вновь ощутила, как глаза наполняются слезами, но на сей раз не от страха или отчаяния, а от облегчения.
Было довольно холодно, поэтому я не смогла остаться на крыше надолго – пришлось возвращаться. Нашарив и нажав кнопку в лифте, я устало прислонилась к стенке: на мне всерьез сказывалось напряжение от нехватки зрения – разум тяжело воспринимал такое огромное количество ощущений вкупе с постоянной сосредоточенностью. Когда лифт добрался до моего этажа, я уже начала ощущать легкое головокружение, но списала его на переизбыток напряжения. На подходе к палате головокружение стало перерастать в боль, которая все глубже вонзала иглы в голову. Неправильно опершись на кровать, я соскользнула с края, с грохотом сбив столик и приложившись и без того больной головой обо что-то твердое. Совсем рядом пискнул браслет, выскочив из свободного кармана, и переключив одному ему известные функции, но я не смогла дотянуться до него: единожды пискнув, он затих, не позволяя себя нащупать. Вот черт!
В следующее мгновение открыв глаза, я услышала голос Арии, привычно зазывавшей меня подняться с кровати. Она ни словом не обмолвилась о чем-то необычном, и я на всякий случай промолчала, получить от нее новый нагоняй мне совсем не хотелось. Между тем, покончив с целой сотней каких-то действий женщина наконец надела мне на голову знакомый стальной обруч. На сей раз от него долго не поступало никаких сигналов, и я заметила, что в привычной пелене кроме темных и светлых пятен появляются их более четкие границы, придающие им хоть какой-то более-менее понятный вид, но пока не спешила сообщать об этом задумчиво бормотавшей под нос женщине.