И вот тут-то мне показалось, что лицо красноволосого парня, с невозмутимым видом застегивающего на запястьях утяжелители, мне как-то смутно знакомо. Он закончил разбираться с застежками и поднял голову, встретившись со мной взглядом. Губы парня изогнулись в легкой усмешке, и он кивнул, словно бы здороваясь со знакомым. Этот жест несколько сбил меня с толку, и я еще раз внимательно оглядела его с ног до головы.
Студент был выше меня примерно на полголовы, крепко сложенный, но не перекачанный. С утяжелителями он управился едва ли не быстрее всех, выражение лица было спокойным и уверенным. Для него это явно было не в первый раз, но прежде на тренировках и во время учебы я его точно не видела. Слишком уж он был приметный даже для моей плохой памяти на людей. Собранные в хвост длинные ярко-красные волосы, открывали вид на высокий лоб, глубоко посаженные бледно-серые глаза, прямой нос с горбинкой и высокие скулы. Никаких отличительных черт. В памяти ничего не отзывалось, но ощущение, что я его раньше видела, не проходило.
Пока мой взгляд метался по нему, пытаясь найти хоть что-то, он словно бы застыл на месте, и запоздало пришло осознание, что мы слишком долго смотрим друг на друга. Парень даже сделал шаг навстречу, но в этот момент вперед вышел магистр, перекрыв обзор нам обоим.
– Так, вас тут чертова дюжина, – Трегт обвел нашу группку суровым взглядом. – Те, кто не придет к финишу в первой десятке, остаток занятий проведет в утяжелителях.
Я поперхнулась. Три часа с таким грузом? Он и впрямь озверел за лето? Но думать было некогда: мы почти одновременно сорвались с места вдогонку за остальными, не участвующими в подобном соревновании счастливыми студентами.
За первые пару кругов я миллион раз мысленно поблагодарила дядю Ирмана за продолжение тренировок летом. Наш маршрут пролегал не внутри поля по стандартной дорожке, а вокруг всего комплекса, куда входили само поле, отдельный закрытый зал, учебный корпус боевого факультета и закрепленный за ним медицинский корпус. Длина маршрута сама по себе была немаленькой, вдобавок не везде было удобное для бега покрытие, ну, а вишенкой на этом торте были местами путающиеся под ногами не занятые студенты, потому что часть пути мы пробегали по обычным пешеходным дорожкам и аллеям.
Три круга было позади, когда все тринадцать человек вышли вперед, оставив неторопливую толпу далеко позади. И вот тут уже стало сложнее: подготовка здесь у всех была если не отличной, то хорошей, как минимум, а носить утяжелители несколько часов подряд никому не хотелось.
Примерно кругу к пятому я начала чувствовать, как отнимаются уставшие от тяжелых браслетов ноги и как такие же браслеты тянут к земле руки. Из-за этого из лидирующей пятерки, меня отбросило в девятку, а затем и в десятку. Как ни странно, моим соперником за десятое место оказалась Лилиа: она выбивалась из сил, что не могло не броситься в глаза, однако продолжала держать лицо и рваться вперед. Глядя на ее порывы избежать дальнейших оков в виде груза на всех конечностях, я ощутила накатывающее злорадство, принесшее с собой и второе дыхание, позволившее пробиться немного дальше – постепенно десятое место сменилось девятым, а затем восьмым.
В какой-то момент до меня дошло, что девушка, несмотря на свое состояние, ни на шаг не отстает на меня: по ней было видно, что сил у нее почти не осталось, но скорость она каким-то образом удерживала, и что самое главное, наравне со мной. Это напрягало. Я немного сбавила темп, и соперница едва не упала, споткнувшись на пустом месте. И это сразу напомнило мне об одной важной особенности воли, о которой она же мне сама и рассказывала. Восприятие чужой силы через передачу энергии объекту – она держалась на плаву используя энергию, передаваемую земле с каждым шагом. Это было тем, в чем еще Лилиа была хороша. Это было тем, чем я даже восхищалась.Год назад.