Все моментально притихли и повернулись в сторону поля, где магистр проверяла Высшую волю Рэма – парню первому выпала участь быть подвергнутому неожиданной проверке, которую магистр решила ни с того ни с сего провести сегодня. Подобного, как говорили остальные, еще не было, поэтому никто не знал, каким именно образом она будет испытывать наши способности. Мы смотрели во все глаза, и даже Аззак, сонно потянувшись, повернулся в сторону поля, продолжая, впрочем, лежать.
Магистр и Рэм стояли в нескольких шагах друг от друга, и даже отсюда было заметно, что обычно веселый парень серьезно нервничает перед испытанием. Я так пристально всматривалась в них, что в глазах зарябило и я протерла их, пропустив момент, когда он выпрямился и сделал короткий неловкий шаг вперед, дернувшись при этом всем телом. Затем остановился, покачиваясь с такой силой, что казалось еще немного и упадет, однако он продолжал стоять. Странные движения прекратились так же быстро, как и начались – Рэм сделал довольно большой шаг назад, буквально отскочив от магистра. Дроун не двигалась с места, продолжая смотреть на студента, стоявшего в полубоевой стойке. Он резко вытянулся по струнке, опустив руки по швам, и закачал головой все с тем же недоуменным выражением лица.
– Достаточно, – громко оповестила магистр, поворачиваясь к нам.
Рэм перестал странно двигаться и тут же опустился на одно колено на песок – он пытался отдышаться, но выходило, видимо, не очень хорошо. Женщина подошла к нему и коснулась плеча, что-то тихо сказав – тот в ответ кивнул и поднялся, чтобы спустя пару шагов рухнуть на ближайшую скамью.
– Так вот, значит, как она пытать нас будет, – тихо проговорил Аркадар.
Я невольно кивнула. Магистр решила напрямую применять волю на нас. Насколько я уже успела понять, Высшая воля подчиняет всех, кто ей не владеет – получается, она проверяет уровень нашего владения через наши возможности сопротивляться. И каким же интересно должен быть удовлетворяющий ее результат? Судя по всему, у Рэма не получилось долго сопротивляться подавлению, а ведь он, как минимум, мог свою волю почувствовать и даже вызвать, в отличие от меня. И что будет со мной?
Я невольно задумалась об этом, наблюдая, как следом к магистру спустился Аркадар. Сил несостоявшемуся военному было не занимать: наши спарринги на тренировках у магистра Трегта неизменно заканчивались синяками и ссадинами, длинные пробежки он выдерживал без нарушения дыхания, а чистая физическая сила была существенно больше, чем у большинства парней на потоке. И я не смогла смотреть, как под действием силы Дроун, которая и пальцем не шевельнула в его сторону, он медленно опустился на песок поля. Вцепившись в скамью и опустив взгляд на колени, я словно бы сама чувствовала какую-то неимоверную тяжесть, давящую на плечи – что-то тяжелое и необъятное, как тогда во время приступа воли в первый раз.
– Недостаточно, – женщина покачала головой, переводя взгляд с одного на другого. – Вы в состоянии ощутить Высшую волю, но контролировать ее у вас до сих пор не получается. Слабо. Я наблюдаю за вами довольно давно и вижу, как вы хватаетесь довольные за проблески силы, которую чувствуете и на этом останавливаетесь. Глупо и безответственно.
Меня передернуло. Дело было не в отстраненном тоне, не в том, что кто-то не может справиться с ее силой. Это было покалывающее знакомое ощущение от смысла ее бесконечного выговора нам, как неспособным и необученным детям. Это тяжелым грузом добавлялось к словам директора о нашей безответственности, выговору отца о моей слабости и невнимательности, к собственному осознанию своей неспособности справиться с силой и эмоциями.
Да, последнее время легкостью и шутками на тренировках по Высшей воли не пахло, да, становилось тяжелее и сложнее Рэму, который мог обшутить все, что угодно, даже Аркадару, который вызывал у меня исключительное уважение. Мне тяжело давался контроль, мне не подчинялась сила, я слышала это постоянно. Но смотреть, как так же достается другим, достается человеку, который, действительно, сильнее меня во всем… Это было невыносимо.
– Ну, кто-нибудь еще хочет попробовать?
– Я хочу, – глухо отозвалась я, поднимая взгляд от уставших парней на скамейке.
– Виэтрикс? – женщина задумчиво посмотрела на меня. – До управления Высшей волей ты не добралась... Подавление для тебя – чистый ад. Но раз настаиваешь... Попробуем.
Меня совершенно не радовала перспектива быть такой же забавной марионеткой, какой был Рэм, но отчаянное желание опровергнуть ее слова жгло изнутри сильнее, чем страх подавления. Встав напротив магистра, я приготовилась к жесткому наплыву чужой воли, но его не было. Зато слегка зарябило в глазах.