- Поразительно. - Пробормотал он, вставая и подходя к двери, давая знак сторожившим с той стороны воинам. Последний раз взглянув на лежащее на ковре тело, он пошел прочь, на ходу раздавая распоряжения - дела неумолимо подгоняли.
На распластавшегося на столе барона он не обратил ни малейшего внимания.
***
- Пришла она ко мне спозаранку. Сама скромная, в дом не лезет, стоит за оградкой-то, ждет. Работу спрашивала, да токмо какую я ей работу в это время года сыщу? Нету работы, да жалко мне ее стало, отрядил в земле копаться. Согласилась, ни слова не пискнула в ответ - тут же взялась за дело. А сама вся одетая, укутанная, и это в такую жару-то...
- Ближе к делу, стар.
- А, да, господин. Целый день и круглу ночь работала - со всем управилась. А работа - на загляденье. Да такая, что тронула мне душу. Я и отсыпал ей горсть монет - сверх того, чтобы требовалось. А потом чувствую - мало, и отдал все, что тогда в руке держал.
Господин столичный следователь покивал-покивал головой, переложил ногу на ногу, да ничего не сказал.
- Ушла она опосле, наказала запереться в доме, да сидеть аки мышки. И голос у нее был - жуть какой страшенный. Тут хошь - не хошь, а исполнишь. И верно, страху было той ночью - ух! Токмо не уразумею, господин, откуда эта дева узнала об упыриной ночи.
- Как-как ты сказал? - Внезапно собравшись, словно хищник перед прыжком, следователь подался вперед.
- Упыриная ночь, господин. - Смутился стар, принявшись мять свою шапку. - Дык всем известное событие. Еще от дедов пошло, их наказами да разумениями.
- И что же это такое... за событие? И когда случается?
- Когда случается - это токмо повитухи да знахарцы знают. Могут учуять приближение той ночи. А сама та ночь... Дык лезет нечисть поганая на землю. Из под земли, значится, а мож еще откуда. Вырывается на поверхность, да изводит все живое да разумное. И нету от нее упасу до самого восходу солнца. Вот.
- Нету, значит. - Задумчиво повторил за ним следователь. Сунул руку в верхний ящик, грохнув о стол гулко звенящим мешочком. - Не знаю, сколько ты ей заплатил, но здесь, - он кивнул на мешочек, - думаю, даже сверх того.
- Да как же так, господин! - Воскликнул стар, облизнувшись и не отрывая взгляда от мешочка. - Ведь все уплочено честно, за дело, стало быть.
- Бери-бери, - раздраженно махнул рукой следователь. - Хвалю, что явился ко мне сам, а это пусть будет тебе награда за рассказ.
- Нет, господин. - Мотнул тот головой. - Пришел я к вам сам, дабы рассказать все, что знаю и разумею. Не для того я пришел ведь, не для того...
- Бери, сказал! - Рявкнул на него следователь.
- Нет, - сглотнул слюну стар. - Не могу. Не могу! - Чуть ли не завыл он, принявшись пятиться, теребя в руках шапку. - Неправильно это, за дело ведь плочено... за дело...
И, не глядя в глаза господину столичному следователю, шагнул за двери. Только торопливые шаги припустившего прочь бегом стара и звучали по коридору. Следователь, устало проведя ладонью по лицу, спрятал полный богатства мешочек обратно.
Память услужливо представила целую ораву документов, с которыми работал тогда еще молодой практикующий следователь, которому было невдомек про странные события, после которых, случалось, исчезали города, пропадали целые деревни и села. Лишь недообглоданные скелеты в лучшем случае оставались лежать на улицах напоминанием о том, что в этом пустом месте тоже когда-то была жизнь.
А еще тогда молодому практикующему в столице следователю было невдомек, почему документы столь запущены, а доклады столь хаотичны. Самые старые листы, нескольковековой давности чуть ли не рассыпались у него в ладонях, всенепременно продолжая свою историю из года в год. С одной лишь разницей - непохожими числами. Ну да ничего необычного, ведь умертвленные селения не сразу доводилось обнаруживать, а некоторые так и вовсе жили обособленно ото всех, пропадая, как говорится, пропадом.
Но что сразу привлекло его внимание тогда и по прошествии многих лет еще не раз загадкой всплывало в памяти, так это то, что подобные доклады внезапно прекратились. Просто перестали поступать сообщения о возникающих ни с того ни с сего мертвых городах. И если подумать и представить, что теперь и в этом году ничего подобного уже не случится, то это, стало быть, будет уже двенадцатый спокойный год.
И это только одна линейка событий, потерявших свою актуальность. Что-то подсказывало следователю, сейчас уже немолодому, обязательно освежить свою память в архивах.
- Господин уважаемый следователь, позволите?
В двери заглянул круглоносый и розовощекий, запыхавшийся от спешки, парнишка.
- Я от господина аптекаря, подмастерье его.
- Да-да, заходи. - Не глядя, кивнул следователь, поигрывая пальцами листами баронского донесения и шифрованного тайного сообщения некоему рыболову, шифр для которого такой профессионал подобрал за каких-нибудь несколько часов.
- Я это, - замялся парнишка, переминаясь с ноги на ногу, - за трупом я, значит. Господин учитель послал к вам. Вот.
- За каким еще трупом? - Нахмурился следователь, наконец-таки переведя взгляд на посетителя.
- Так ведь за трупом той убивки. Ну, помните, что ворвалась сюда, заколола барона и энтих... остальных? Вот за нею-то я и пришел. Вернее, послали меня. За нею-то.
- Так нету же ее больше. - Удивился следователь. - И тела тоже - тю-тю.
- Как, - побледнел подмастерье, - тю-тю?
- А вот так вот. Сожгли ее на закате. Вместе с остальными телами. Да ты ж разве не видел? А? Там до небес костер горел. Весь город собрался. А как плевался огонь от ее натуры мерзкой?
- Как сожгли... На том костре? Ой-ей! - Схватился он за голову. - Как же так, господин уважаемый следователь, как же так? Учитель ведь с меня три шкуры сдерет! Ой-ей!
- Так а чего же вы со своим мэтром ждали так долго? Надобно было предупредить, что тело ее вам потребно. Я бы приберег для таких-то дел - науки ради. А теперь поздно слезы лить да сопли пускать - нету ее уже. Но уж коли так сильно желает мэтр, то пусть поищет ее останки на том пепелище, которое, к слову сказать, собрано и упаковано по всем правилам и инструкциям. Полный доступ к общему праху я ему дам. Да ты сам обратись к моему помощнику, он сейчас в канцелярии, да и уладь все вопросы. Думаю, в этом случае, мэтр обойдется только двумя шкурами. А, как считаешь?
Подмастерье гулко сглотнул, от краски на его лице не осталось и следа. По его сморщенному носу и пролегшей вдоль лба вертикальной складке можно было легко определить, что он всеми силами ищет срочный выход из сложившейся ситуации.
Видимо, не нашел либо счел теперешнюю ситуацию наиболее актуальной. Он закивал часто-часто и, рассыпаясь в благодарностях, бочком шмыгнул за дверь, отправившись на поиски помощника господина уважаемого следователя.
Оставшись в кабинете один, следователь задумчиво пожевал нижнюю губу, непонятно для чего попытался сковырнуть сургучную печать с баронским знаком с тайного письма, и вдруг, удивляясь самому себе, громко хмыкнул. Баронские доклады вместе с письменами руки его собственной загорелись быстро. Крохотная лучинка, догорающая под утро на краешке стола, охотно поделилась своим огоньком и, как будто только этого и ждала, благородно потухла, пустив к потолку заковыристый дымный знак. Спустя три минуты от баронской подстрекающей корреспонденции не осталось и следа, если не считать ими разворошенный пером и выброшенный в окно пепел.
Столичный следователь устал. Прошло всего ничего времени, а он уже валился с ног, так и норовя на ком-нибудь сорваться. Нет, это было не баронское поместье, это была обитель и рассадник тайника, скрывая следы которого он, следователь, буквально хватался за голову.
- Господин, - принес ему в папке под мышкой очередную стопку требующих внимания документов его помощник.