Двадцатилетнего лейтенанта Василия Михайловича Загинайло с несколькими разведчиками и радистами послали в группу войск полковника С. Ф. Горохова, дравшуюся на изолированном пятачке на северной окраине города. Высадившись на берег, моряки сейчас же связались с кораблями и начали корректировать их огонь. Загинайло переносил свой корректировочный пункт то в передовую траншею, то рядом с КП полковника Горохова, а то и на ничейную полосу. Несколько дней он с радистом старшиной 2-й статьи Николаем Пурыкиным провел под подбитым танком в непосредственной близости от противника и отсюда корректировал огонь. Работал он умело, снаряды падали исключительно точно. Отвагу и мастерство лейтенанта высоко оцепило командование сухопутных войск. Командарм В. И. Чуйков представил его к двум орденам — Красной Звезды и Красного Знамени.
Орден Красного Знамени сияет на груди коммуниста старшего лейтенанта Олега Константиновича Селянкина.
— Наш лучший минер, — сказал о нем начальник штаба бригады.
Я узнал, что прошлой осенью Селянкин во главе отряда из 30 моряков высадился во вражеском тылу. Задание было необычное: они должны были сорвать неприятельские переправы на Дону. Матросы тащили на себе сотни килограммов взрывчатки. Провели разведку. В большой излучине Дона у немцев действовало несколько понтонных мостов. Моряки прошли вверх по течению и, укрывшись в камышах, приступили к делу. На плотики укладывался мощный заряд взрывчатки. Самое сложное — так установить взрыватели, чтобы они сработали, когда плавучий фугас окажется под мостом. Снаряжением мин руководили старшины 2-й статьи И. И. Печалин и В. П. Кромарев. Наконец все готово. При мерцающем свете немецких ракет моряки по пояс заходят в ледяную воду и пускают мины по течению. Вначале все шло хорошо. Селянкин безошибочно рассчитал направление течения, и фугасы плыли без помех. Но подул ветер, и некоторые мины изменили направление, их прибило к заросшей камышом отмели. Не задумываясь, коммунист Селянкин и комсомолец Кромарев поплыли туда. Малейшее прикосновение к минам грозило взрывом, но офицер и старшина не думали об этом, отводили плотики на стрежень, на места с самым быстрым течением.
Над рекой загремели взрывы. К утру все понтонные переправы были разрушены. Моряки действовали в расположении противника, пока не израсходовали весь запас взрывчатки. Через 22 дня Селянкин искусно провел группу через линию фронта к своим.
Моряки флотилии вспоминают волнующие дни контрнаступления наших войск под Сталинградом. Правда, корабли в это время не могли принимать активного участия в боях: мешал лед. Бронекатера с огромным трудом пробивали его. В ночь на 21 ноября один из катеров дважды с боевыми грузами прошел через реку к заводу «Красный Октябрь». Во время второго рейса корабль был поврежден вражескими снарядами и потерял ход. Его прибило к берегу на виду у противника. Моряки замаскировали катер простынями. Экипажу разрешили укрыться в береговых блиндажах, но никто не покинул корабль. Весь день под вражеским обстрелом моряки заделывали пробоины, выкачивали воду. С наступлением темноты бронекатер был отбуксирован в свою базу.
В донесении, где описывался этот случай, приводился лишь номер бронекатера.
— А почему не названы имена людей? — спросил я у начальника штаба.
Он пожал плечами:
— Так ведь трудно было определить отличившихся. Все работали как положено. Да вы завтра увидитесь с ними на активе. После того случая почти все моряки экипажа вступили в партию. Сейчас служат на разных кораблях, стали парторгами и комсоргами.
Во время наступательных боев существенную помощь сухопутным войскам оказали канонерские лодки. По заявкам пехоты они вели огонь по врагу. Стреляли много, расчеты сутками не отходили от орудий. При встрече нового, 1943 года канонерская лодка «Усыскин» произвела четырехтысячный залп по противнику.
А на берегу в рядах пехоты наступали сотни моряков флотилии, ушедших сражаться на сухопутный фронт. Я прочел восторженные отзывы армейских начальников о мужестве и боевом мастерстве артиллериста противотанковой батареи капитан-лейтенанта Лобаева, морских пехотинцев роты автоматчиков младшего лейтенанта Лунева, командира орудия старшины 2-й статьи Зименкова.
В политотделе флотилии мне показали фотографию — пробитый пулей и залитый кровью партийный билет № 4147050. Принадлежал он старшине 2-й статьи Федору Степановичу Кулагину.
— А где сам документ?