На совещаниях, партийных собраниях командующий флотилией не устает повторять: командир тральщика сейчас центральная фигура на Волге. Всячески стараемся укрепить авторитет командиров кораблей, пропагандируем опыт лучших из них. Требуем от коммунистов и комсомольцев быть образцом дисциплинированности и исполнительности, словом и делом помогать командирам тральщиков в налаживании организации службы, в сплачивании экипажей.
Радовало, что лучших успехов добивались командиры-коммунисты. В 3-м дивизионе 1-й бригады траления быстро выдвинулись вперед два закадычных друга — мичман Карасев и главный старшина Смирнов.
Анатолий Николаевич Карасев пришел на Волгу из госпиталя, где залечивал раны, полученные на сухопутном фронте. Ему было 32 года. И из них он прослужил на флоте. Получив в командование катерный тральщик, мичман быстро ввел его в строй, хорошо обучил команду. Был он решительным и инициативным и за это заслужил горячую любовь речников. Завидя, что к району траления приближается танкер, Карасев семафорил капитану: «Подождите, я проведу вас». И вместе с трал-баржой становился впереди судна. Это не входило в его обязанности, и не раз мичману даже доставалось от начальства за то, что отвлекался от прямого своего дела. Но однажды мина взорвалась под тралом перед самым носом танкера. Значит, если бы Карасев не пошел впереди танкера, тяжело нагруженное судно взлетело бы на воздух. Речники горячо благодарили своего спасителя. Командующий флотилией тут же вручил мичману правительственную награду и отдал приказ: тральщикам сопровождать каждый танкер, следующий вблизи опасного в минном отношении района.
Главный старшина Николай Николаевич Смирнов, в прошлом горьковский рабочий, был призван на флот из запаса осенью 1942 года. Досталось ему старенькое дряхлое суденышко. Моряки сами переоборудовали и отремонтировали его и, как только сошел лед, вышли на траление. Старые механизмы в любящих руках заработали лучше новых — ни одного скисания, отказа материальной части. К концу мая на счету экипажа Смирнова было уже несколько вытраленных мин.
Заместитель командира дивизиона по политчасти Михаил Иванович Скворцов тепло отзывался об этих двух коммунистах. Карасев и Смирнов не удовлетворялись тем, что у них работа клеится. Они шли на другие корабли, где еще были неполадки, помогали товарищам советом и показом. В частности, тот же Потапов многому научился у них.
Командовал отрядом катерных тральщиков младший лейтенант Василий Васильевич Нагурный, совсем еще молодой офицер — по возрасту он, пожалуй, был моложе всех командиров тральщиков, но его уважали за партийную прямоту и принципиальность. Он был и непреклонно требовательным, и чутким. Когда его назначили на должность, в отряде было всего два более или менее исправных тральщика. Коммунист Василий Нагурный сумел воодушевить людей, сам старался больше всех, не гнушаясь самой грязной работы, и добился своего — все тральщики вошли в строй, команды их быстро освоили дело, и отряд по боевым успехам выдвинулся на первое место в бригаде. Командир бригады капитан 1 ранга П. А. Смирнов в характеристике Нагурного записал: «Исключительно настойчивый, растущий офицер, умело командует отрядом и отлично выполняет боевые задания». Старый балтиец не был щедр на похвалу, и заслужить столь высокую его оценку удавалось немногим.
Москва пристально следила за положением на Волге. Каждую ночь мы обязаны были подробно докладывать о движении судов, об очистке фарватеров и вытраленных минах. Пока все было хорошо. Хотя фашистская авиация интенсивно минировала Волгу, ни одно судно с горючим не подорвалось. Сказывалась не только неутомимая работа моряков тральщиков. Большую роль сыграла организация тщательного наблюдения за рекой. 420 специальных постов, раскинутых на всем протяжении реки от Саратова до Астрахани, день и ночь несли неусыпную вахту. Теперь мы знали о месте падения почти каждой мины. А когда знаешь, где лежит мина, уже легче и обезвредить ее и выбрать безопасное направление для движения судов. Серьезной помехой для вражеской авиации стала наша зенитная артиллерия. Самолеты, приближающиеся к реке, встречались плотным артиллерийским огнем, заставлявшим их подниматься на значительную высоту, с которой они не могли ставить мины с достаточной точностью. Все больше мин падало на сушу или на мелководье, в стороне от фарватеров.