Пантелеев восхищенно поглядывал то на карту, то на старика.
— Ловко придумал, отец!
— Но вот что надо на заметку взять, командир: график нужен. Пароходы должны подходить к участку минута в минуту. Иначе все насмарку.
— График утрясем. Но сколько вам мытарств прибавится. Зажигать и гасить десятки бакенов...
— Ничего. Потрудимся для фронта. Дело кровное: у каждого из нас там сыновья воюют.
Командующий задумался. Снял трубку телефона, назвал номер.
— Назимов? Прошу зайти в каюту члена Военного совета.
Когда начальник гидрографии закрыл за собой дверь, Пантелеев коротко изложил ему мысль Зимина.
— Нам нужно низко поклониться ему, Назимов. Бросайте все и принимайтесь за дело. И надо помочь нашему другу. Со своими стариками и женщинами ему не поднять такого. Выделим ему полуглиссер, а может, и два, людей, имущество. Учтите: все это под вашу личную ответственность.
— Ох и мороки будет, товарищ командующий! — Назимов схватился за голову.
— Все окупится сторицей. Приступайте! Особо предупреждаю: секретность полная!
Командующий подошел к старому бакенщику, ласково обнял его за плечи:
— Сердечное вам спасибо от всей флотилии, отец. Идемте, я прикажу, чтобы вас доставили домой на катере.
— Мудрый старик, — сказал адмирал, вернувшись. И с укором покосился на Назимова: — А вот мы недокумекали. К нам иногда хорошие мысли приходят, как говорится, опосля...
Коммунист Назимов сумел развернуть дело с должным размахом. Команды матросов два дня трудились на мелководных воложках и в открытой степи. Теперь белые и красные огни всю ночь сияли там. А на Волге темно, оградительные знаки стали зажигаться только на время движения караванов. А шли они теперь по очень жесткому графику — об этом заботилась вся диспетчерская служба.
Результаты не заставили себя ждать. Фашистские самолеты то и дело свой груз сбрасывали на ложные участки. Некоторые мины взрывались от удара о землю, другие уничтожались днем нашими подрывниками. «Светящиеся декорации», как прозвал изобретение старого бакенщика Назимов, появились по всему побережью Волги. Только на камышинском участке их было создано четырнадцать. А общая протяженность ложных фарватеров достигла 125 километров.
В торжественной обстановке командующий вручил старшине обстановочного участка Ивану Ивановичу Зимину награду Родины орден Красной Звезды.
Глава седьмая.
ВОЖАКИ МАСС
Командиры и политработники флотилии работали дружно, вдумчиво и согласованно. И те и другие главную свою цель видели в воспитании людей. Я уже говорил, каким замечательным пропагандистом был наш командующий. Не уступал ему и его заместитель — контр-адмирал Тихон Андреевич Новиков. Бывая в соединениях, он не упускал случая собрать моряков и побеседовать с ними обо всем, что их интересовало, — о боевых успехах наших войск, о «секретах» экипажей, отличившихся на тралении или конвоировании караванов. Особую популярность приобрели организованные им вечера боевых традиций, на которые он приглашал армейцев — героев Сталинградской битвы. Армейские товарищи всегда очень тепло говорили о моряках флотилии, помогавших им громить врага на берегу Волги. Тихону Андреевичу удалось зазвать к нам на флотилию и Героя Советского Союза В. А. Ботылева, только что вернувшегося из освобожденного Новороссийска. Представив его морякам, контр-адмирал сказал:
— Товарищ Ботылев познакомит нас с подробностями морского десанта, в котором он участвовал. Слушайте внимательно. Я уверен, что очень скоро многим из нас предстоят такие же дела. Где? На западе. Может быть, на Днепре, может, на Дунае, а может, и в самом Берлине!
Мы тогда улыбались: далеко хватил Тихон Андреевич. Но, как увидим, он оказался прав.
Пора была для нас горячая, и все же политотдел флотилии добивался, чтобы на кораблях и в подразделениях регулярно проводились партийные собрания. Никто не будет отрицать, что индивидуальная работа с людьми — основа воспитания. Но она вовсе не зачеркивает значения партийных собраний. Коммунисты обязательно должны собираться вместе, сообща обсуждать свои дела. Без этого не укрепить коллектив, не добиться дружной, боевой работы партийной организации.
Когда обстановка не позволяла созвать всех коммунистов дивизиона, мы практиковали делегатские собрания. Каждый корабль присылал на него своего представителя. Собрание обсуждало самые животрепещущие вопросы дня, принимало решение. Коммунисты делегаты возвращались на корабли, разъясняли своим товарищам принятое партийное решение и поднимали коллектив на его осуществление.