- Да, в общем, Сашенька, так и не вспомню, что там Маша про свой Рыбинск рассказывала. – ответила ЛыБыр, разливая чай по чашкам. Я сидела за столом и распечатывала шоколадку.
- Да ладно вам, Лариса Борисовна! Что бы вы и не вспомнили, о чем с Марией Антоновной разговаривали! Что к вам в уши попадает, то намертво в голове застревает!
- Слушай, а она про него и не говорила никогда! – встрепенулась ЛырБыр. – Точно! Никогда! Все про внуков. Они часто в парк ходят – гуляют, птичек кормят. Еще про давление говорила, про боль в коленке.
- А что у нее с коленкой?
- Упала она пару лет назад, споткнулась сослепу об, как его…, об поребрик и что-то там у нее теперь болело в суставе.
- Обо что споткнулась? – сделала я стойку.
- Об поребрик.
- Так и сказала - ПОРЕБРИК?
- Ага, я еще переспросила, что это. А она пояснила – бордюр. Потом еще рассказывала, что в Питере это слово услышала и оно ей понравилось.
- А птичек они чем кормили? Она рассказывала?
- Черствым хлебом… - задумчиво произнесла ЛырБыр и пытливо посмотрела на меня. Лариса Борисовна тоже сложила два плюс два. – Сашенька, а ведь Маша питерская, а не рыбинская! Это что же происходит в нашем подъезде? Прямо под нашим носом? Что за тайны мадридского двора?!
- Так. Спокойно, Лариса Борисовна! Вы гениальный сыщик! А теперь надо на пару недель заткнуться и держать язык за зубами! Нам обеим!
- С чего бы это? – глаза ЛырБыр горели и жаждали активности.
- А с того, что отдыхом в гостях у Ивана Грозного вы, а заодно и я, уже не ограничимся. Не знаю, как вам, а мне есть чем заняться. И пространства мне требуется по более больничной палаты или тюремной камеры!
Ноги…, крылья… главное хвост! Я поднималась в свою квартиру вспомнив детский мультик. А хвост у нас тянется не из какого ни Рыбинска, а из Питера! Ай да ЛырБыр! Кладезь! Только бы не начала самодеятельность. Хм. Где-то я уже нечто подобное слышала в свой адрес. Ну и подъезд у нас! Господа жулики! Внимательно изучайте соседей, прежде чем купить квартиру! А то вляпаетесь в непредвиденные неприятности!
Апофеозом событийного и бесконечного дня стал звонок Олега Евгеньевича Циткова, сурового подполковника с Петровки.
- Александра Получкина! – рявкнуло из динамика телефона.
- Она самая, - по тону я уже поняла, что важняк из главка очень рад этому разговору.
- Я не знаю, как вам это удалось, да и знать не хочу. Завтра утром я приеду к вам домой, расскажу о деле, и вы подпишете бумаги о неразглашении. Участвовать в расследовании будете дистанционно – это значит сидеть дома и думать! Говорят у вас хорошо это получается. Про Петровку и оперативную работу – забудьте! – Олег Евгеньевич отключился, не дав мне и слова вымолвить. Интересно, а утро у него во сколько начинается? Ой-йой! Уже полночь! А ну, как завтра в семь утра явится, а я в разобранном состоянии! Спать! Бегом! Будильник на 6… на 6.30 и спать!
Глава 7
Звонок в домофон раздался в 10 утра. Нормальное человеческое утро. Какого черта я встала в такую рань?
-Доброе утро! – я широко улыбалась, открыв входную дверь. Цитков стоял на пороге с кожаной папкой в руке. Не произнеся ни слова, он вошел в прихожую, снял куртку и разулся. – Кофе? Завтрак? Стол? Бумаги? – сыпала я вопросами.
- Улица, фонарь, аптека… - недовольно пробубнил Олег Евгеньевич и, как-то интуитивно, взял курс на кухню.
Василий Алибабаевич вздыбилась и захрипела, когда Цитков, так же молча, бросил якорь на моем стуле.
- Сидеть! – рявкнула я кошке, а Цитков удивленно приподнял одну бровь. – Свои! – Васюта дернула рваным ухом, прошипела какое-то кошачье проклятье, поплевалась слюнями в адрес гостя и отползла под стол.
- Боец? – спросил Олег Евгеньевич и даже, как мне показалось, улыбнулся.
- Самурай!
Олег Евгеньевич вытащил из кармана сигареты и одним взглядом уточнил: «можно?». Я кивнула и поставила пепельницу. Даже самое маленькое дело начинается с большого перекура. Так же, в полном молчании я запустила кофе машину и на всякий случай поставила на стол сахарницу и молоко. Ну а вдруг, хотя вряд ли. Это про молоко. Кожаная папка притягивала мой взгляд, причем даже внутренний взор третьего глаза нервно подмаргивал, в нетерпении: «ну, когда ж ты уже начнешь!»
Кофе в чашках, сигареты в зубах и театральный вздох Циткова. Поехали.
- Ситуация, я бы сказал не стандартная с элементами неожиданности, - начал Олег Евгеньевич и выложил из папки фотографии.
На снимках были запечатлены три мужика, вернее три мужских трупа. На первом снимке мужчина средних лет лежит возле мусорных контейнеров. На втором – мужчина, примерно такого же возраста, как и первый, лежит на траве. На третьем – мужчина постарше, на какой-то строительной площадке. Кровищи и разбросанных кишок на всех фотографиях не наблюдалось. Вот только тела и одежда были испачканы неизвестно чем в коричневых оттенках.