Доклад был сделан под журчащий кран.
- Я не получила никаких инструкций! – сообщила я в конце своего отчета.
- Действуйте по обстановке… - ответил Юстас. – Вы, Алекс, и без инструкций отлично справляетесь!
Я расплылась в довольной улыбке. А то ишь, в тюрьму…, аномалия…, не лезь не в свое дело… Нужно подумать. Черт его знает, какое лицо у меня во время мыслительного процесса, поэтому я залипла в окно.
Допустим, мы облажаемся и Марка все-таки похитят. Дальше-то что? Стенная будет его изучать под микроскопом. Это долгий процесс. Найдут. Значит будет вывозить в свою Голландию или откуда она там свалилась на нашу голову. Марк не чемодан, как вывозить-то?
Судя по масштабу, бюджет у нее не ограниченный. Документы будут с дипломатической неприкосновенностью. Марка в инвалидное кресло, накачают препаратами, он будет как овощ – в самолет и в небо. Опасно. А если частным самолетом? Уже лучше. А если Марк овощ, то его можно и в гроб, вместо инвалидного кресла… Тело вывезти проще… Да, скорее всего будут так.
Не туда меня несет. Капли стекали по стеклу. Импрессионизм. Марка до боли жалко. Не Стенная, так наши будут мучить парня. Жить, чтобы умереть… Ну, теоретически, с натяжечкой, он прав. Каждый миг после рождения приближает нас к смерти. А что там после смерти? Может Марк знает и поэтому так туда стремится? Шалош ибур. Поймешь – умрешь…Чего три-то? Тело, дух, душа? Три попытки понять? Три каких-нибудь уровня сознания?
Или весь смысл жизни понять, что она бессмысленна? Нет. Так не может быть. Или главное не в самой смерти, а в пути к ней, который жизнью и зовется? Поймешь – умрешь… Поймешь - что? Предназначение? Саму жизнь? Путь?
Что там он про Бар-Мицву говорил? Они не знают. Радость и страх. Радость – понятно, повзрослел. Перешел из мальчика в мужчину. Страх. Ну, ответственность за свои поступки, мысли, слова. Вроде все предельно ясно. Чего они не знают, а Марк чувствует? Рехнуться можно!
Все не так! С этого начал Марк. Предположим, что он понял (вспомнил) тайну мироздания. И не только тайну, а вообще все! Нет ничего тайного для Марка, нечего понимать… может в этом причина? Когда в жизни не остается загадок, не остается желаний, которые могут быть удовлетворены в нашем бренном физическом мире, делать здесь нечего?
Ничего нет. Никто не должен понимать. Поймешь – умрешь! Есть такая теория, что за пару минут до смерти, перед глазами пролетает вся жизнь. Может быть не только пролетает, но и понимание чего-то важного приходит? Но только сказать об этом человек уже не успевает. Если привязаться к мясу, то вполне возможно, просыпаются все нейронные цепочки в мозге, на последнем рывке логически связываются и… момент истины! Последний вздох и истина уходит вместе с обладателем в другие миры. А Марк не ушел в другие миры. Он с нами и носит эту истину, вперемешку с безумием. Освободи меня… Не убей, а освободи…
В дверь постучали, я удивилась.
- Войдите
- Привет! – на пороге стоял крепкий короткостриженый шатен с темными глазами и улыбался. Я напряглась.
Глава 40
- Здравствуйте, Александра! – шатен сделал шаг в комнату и споткнулся о мой ботинок. – Простите, ваш башмак не хочет меня впускать! – шатен лучезарно улыбнулся, а я расслабилась. Хоть бы предупредили, что агента заменили! – Разрешите представиться, Леонид Игоревич Головач!
- Жаль, что не Лена… - юморнула я, не отходя от окна. Леонид Игоревич взял курс в мою сторону. Уже, видимо, в курсе, где камера.
- Почему Лена? – удивленно спросил шатен.
- Тогда бы вы представились: «Здравствуйте, меня зовут Головач Лена» - я с трудом сдержала смех.
- А вы забавная, - в глазах Леонида Игоревича промелькнула ярость. Странно.
- Простите, не хотела обидеть, - я картинно опустила глаза и поводила носком тапка по полу. В руке у Леонида Игоревича был шприц. Дура! Это последнее, что я успела подумать, перед тем, как вырубиться.
Сознание возвращалось медленно. Первое что я почувствовала – это желание пить. Глаза не открывались. Я пошевелила руками, ладони нащупали текстиль. Руки уперлись в какие-то стенки. Я с трудом разлепила глаза. Особо ничего не изменилось. Как было темно, так и осталось. Я пошевелила ногами. Ноги шевелятся, но в пределах того, где я лежу. Ну и куда меня засунули? В гроб? Чудно! Сердце бешено заколотилось.