Рвали и метали враги, видя перед собой пустоту, а собаки и лошади недоумённо фыркали, растерянно пятясь назад.
Понял тогда княже, что не справиться ему в одиночку, и снова призвал он Визигота, дабы тот внемлил его мольбам. Но не успел чёрный эльф что-либо сделать – языческие боги отправили Ностра и Олертофикса в современный мир, решив их немного проучить.
А Ностр, обладая силушкой своей диковинной, мог бы положить всех и сразу, только не было в нём стремления такого, и не возжелал он плохого даже неприятелю.
Очутившись в будущем, русич-славянин ахнул от того, что он увидел.
Недра земные пробурены ради нефтяных скважин, и выглядели, как сыр с дырочками. От прежней зелени на планете осталась лишь четверть. Каждое крупное здание теперь напоминало вавилонскую башню, поскольку люди строили дома теперь не в длину и глубину, но в высоту. Мужчины уподобились женщинам, деля ложе с мужчинами. Дети проводили время не на природе, но перед светящимся ящиком. Воздух стал весьма грязным; даже пыль оседала чёрная, как пепел. Забылись истоки. В озере невозможно стало мыться и стираться. И витают над головой какие-то шумные, гудящие штуковины…
Возопил тогда от горя Олертофикс:
— Пущай обратно, где ж это я? Везде неправильная, правда. А ну подь сюды, окаянный, и избави меня от сей участи! Вертай обратно, голь перекатная! Куда я попал, и где мои ноги? Избави от такого…
Но Визигот, как ни старался, не мог противиться воле богов, даже пуская в ход гоэтию и теургию.
И раскаялся старче в жажде власти и богатств, ужаснувшись обозрённому. Смилостивились тогда боги русские, языческие, вернув обратно исправившегося грешника.
И прогнал вскоре Олертофикс от себя эльфа чёрного, дабы блуждал тот ныне в одиночестве да изгнании:
— С глаз долой, из духа вон! Не нужон ты мне боле, доколе вновь не упаду. Понял я, что мелочен и порочен был я в страсти своей повелевать народами. Хотел выстроить дворец, но в чистом поле буду, как и все. Не притязаю боле на то, на что око моё предательски уселось. Узрел я, что станется с нами в недалёком и грядущем горизонте, когда зоря пройдёт немало тысяч раз. Это есмь предупреждение всем нам. И чтоб не осрамиться позже, порядок я исправлю. Не допущу боле жертв и мишеней!
И оплёванный, никому теперь не нужный зверёк убёг в край сумерек, чтоб однажды снова растлевать умы людские. Денно и нощно он скитался, покуда не пропал совсем, ибо червь поедает сам себя, с хвоста, изнывая от собственной греховной ноши. И с тех пор нет вовек ни гномов, ни эльфов, никого. Такова была участь Визигота.
А князь народа русского в качестве компенсации отстроил камешек за камешком Новгород Великий по хотению и желанию простых смертных, вверенных ему под жезл и пуд рук своих. Прекратились распри и война, и возрадовался тогда Олертофикс радостию великою.
Строг он был и в еде умерен. Сосватал девицу юную московскую, и отыграли свадебку. И родила она любимому трёх прекрасных сыновей и трёх красавиц-дочерей. И каждое утро насыщался управитель свежим и горячим калачом, что пекла ему любовь его. И не было никого её краше, потому что всякий раз купец и просто государственный делец привозил серёжки ей с распродажи. И забыл Олертофикс про зависть и скупость свою, и не донимал более никогда тех, кто имеет больше него, при этом, не имея ничего. Больше никогда славный человек не притеснял люд и не отбирал того, что чужое и ему не причиталось.
Ностр так и не вернулся в родные края, предпочитая им лихие горы, скалы, болота, поля и леса, пересекая их в тех самых тапках, которые ходят сами. И всюду за ним сновал его самый лучший в мире слизень, преданный, чуткий и хладнокровный помощник. Целыми днями они творили добро, пытаясь в каждое сердечко донести немного света и тепла.
Грандфатхер же убил нового местного злодея Асмодея Петровича, простил Олертофикса и, сидя в четырёх стенах выколдовал себе новую ногу. Тогда и наступило счастье везде! Потому что кто, как не он, мог вылечить и выходить больных в своей отшельнической, покрытой мехом пещере, применяя заговоры и настойки на лекарственных травах, собираемых в предрассветье…
Старинное полесье никого больше не пускало к себе в гости, наглухо заперев все лазейки сучьями.
А боги радовались у себя на небе, довольные тем, что смогли на примере показать, что есть вещи куда опаснее, куда страшнее; что отпустить от себя идею завладеть чьей-то вещью только начало всех бед, ибо потом и начинается большая напасть; что с зависти, кражи и прочих дурных мыслей нехорошая история только начинается, а затем происходит очень большое зло…