ОЛЕНЁНОК
После того, как случился конец света, выжившие люди влачили жалкое существование: кто попрятался по катакомбам и бомбоубежищам, кто волочил своё исхудавшее, болезненное, бренное тело по испепелённой Земле, а кто и умер; возможно, третий сценарий был лучшим из всех...
Но одна группа людей не упала духом, и продолжала думать, перебирая все возможные варианты своего спасения или хотя бы смягчения, сглаживания своего (и не только) ныне существующего положения. Они сидели в глухом лесу, на опушке у костра. Конец света застал их врасплох; нежданно, негаданно.
— Доигрались, в выживальщиков! — Буркнул один, ёжась от холода; тепло от разведённого пламени его, по всей видимости, не согревало.
— Хватит ворчать, Скотт. — Ответил ему Ларсен. — И без тебя тошно.
— Надо что-то делать. — Предложил третий, имя которому Брюс.
— Но что? — Бросил в никуда, в пустоту, в пространство Скотт, глядя прямо перед собой и кидая сухую ветку в огонь. Та легонько затрещала и почти мгновенно обуглилась.
— Для начала надо выяснить, где мы находимся. — Начал Ларсен. — Мы настолько отдалились, что, увы, заблудились. Ни компаса, ни навигатора, связь здесь ловит вряд ли... Ёлки зелёные, для нас это вообще непростительно! Как это нас так угораздило? — Недоумевал он, ведь обычно все их приключения заканчивались благополучно.
— Последний раз, когда я читал ленту новостей на своём грёбаном кирпиче (который, чёрт его дери, разрядился), где-то в мире произошло 12-балльное землетрясение по шкале Рихтера. — Заявил Скотт. — Да что говорить, грохот даже мы услышали, вдали от всего этого.
— Это звездец. — Осунулось, как-то вытянулось и без того безрадостное лицо Брюса. — 12-балльное, это когда, допустим, озеро стало горой или наоборот; когда ландшафт меняется полностью.
— Вы чувствуете? — Поводил носом Скотт. — Гарь какая-то нездоровая, копоть...
— Возможно, от костра? — Через силу улыбнулся Ларсен, не глядя ни на кого.
— Да от какого костра? Посмотри наверх: с неба падают какие-то чёрные хлопья... Это смерть.
— Скотт, не преувеличивай!
Внезапно послышался шум; он донёсся со стороны леса; прямо вот тут, здесь. Из-за листвы вышла... Какая-то девушка.
— Ты ещё кто??? — Озадачился Скотт (он всегда был всем недоволен).
— Повежливей, приятель. — Пожурил его Ларсен. — Здрасьте! Присаживайтесь...
Девушка была явно чем-то напугана, сбита с толку. Она показалась очень неуверенной, забитой какой-то.
— Шла-шла, и вас нашла. — Наконец, выдавила она из себя. — Я грибы и ягоды собирала.
— И что, много собрала? — Съехидничал Скотт. — Странно то, что, насколько мне известно, поблизости вообще нет жилых строений... Мы сами «туристы», выбравшиеся, так сказать, на природу в кои-то веки. Отодрав задницы от кресел и зеньки от планшетов. — Говорил он уже самому себе. Он порой был несносен, но в душе хороший человек. И добрый. А его грубость была так; не со зла.
— Скотт, ты действительно — скот! — Рассмеялся Брюс. — Давайте уже кушать, что ли?
— Но мы же поели уже сравнительно недавно! — Возразил Ларсен.
— Ну, а что нам теперь остаётся? Раз конец света настал. Идти нам некуда; кругом лес, чёрт ногу сломит. Дальше однозначно радиация от взрывной волны...
И действительно, он был прав: высокие кроны деревьев, их крепкие стволы задержали, уберегли горе-путешественников от того мощного шквала (который, между прочим, произошёл на самом деле).
По прошествии некоторого времени все четверо путников уснули, потому что устали, выдохлись. И морально, и физически.
— Не понял... — Растерянно посопел Ларсен ранним утром (он был жаворонок). Он начал расталкивать Скотта и Брюса, толкая их под бочок.
— Что-о-о такое?! — Разозлился Скотт; ему бы ещё дрыхнуть и дрыхнуть.
— Понюхай воздух! «Что-о-о... ».
Вскочив на ноги и озираясь на всякий случай по сторонам, ребята начали с силой вдыхать утренний воздух.
— Мы что, посреди океана, что ли? — Поразился Скотт. — Прям морем прёт; конкретно.
— И море, и лес; дух наш исчез... — Стихами заговорил Брюс.
— А «эту» будить? — Спросил Скотт, кивая на вчерашнюю девку.
— Ну, разумеется. — Пожав плечами, Ларсен (ему вообще-то было всё равно) снова привстал с пня и начал ходить-бродить вокруг да около — он не мог найти себе места. Осознавая (и, наверное, даже не до конца), что теперь, возможно, они совсем-совсем одни на этом белом свете; последние из могикан, как говорится.
Наконец, Ларсен подошёл к новенькой в их «полку» и обратился к ней, дабы она рассказала им свою историю.