И воцарился мир на всей земле...
САНТА КЛАУС СПЕШИТ С ПОДАРКАМИ
Тихим зимним вечером Клаус грелся у себя в избушке перед камином, вытянув ноги, на которых были надеты смешные и пушистые тапочки. Он сидел в кресле-качалке, нацепив на нос маленькие круглые очки, и почитывал себе газету, иногда приставляя ладонь ко рту, ибо на него напали дрёма и зевота.
На самом деле имя нашего знакомого было Николас (хотя все, кто его знал, звали того просто Клаус). Это был склонный к полноте человечек, убелённый сединами — слегка волнистые волосы до плеч, усы и густая, длинная и широкая борода. Клаус был ни низок, ни высок — трудно сказать, непросто описать. Для детей он был попросту огромен, а для взрослых... Взрослые видели Клауса очень редко; почти никогда: старичок являлся лишь тем, кто искренне в него верил. И дети навсегда запоминали его, как очень доброго, и очень весёлого, славного и бодрого дедушку; порой беззаботного и рассеянного, но чаще всего — ласкового, внимательного и справедливого. Многие ждали от Клауса подарков — но были и такие, кто хотел хотя бы просто взглянуть на добродушного старикана и хотя бы раз прокатиться по небу, сидя в серебристых санях, запряжённых волшебными оленями...
Сложно ответить, где же проживал Клаус — его точного адреса не знал никто; даже гномы и эльфы, с которыми тот был в большой, великой дружбе (ходили слухи, что Клаус и сам был если не гномик, то явно полу-гномик — было в нём что-то такое).
Домишко Николаса располагалось где-то на большом, высоком холме, с которого хорошо просматривалась Чудная долина. Домик был двухэтажным, с погребом и чердаком. Рядом с его жилищем соседствовала оленюшня, где проживали четыре огромных, благородных оленя — с серебристой шкуркой и большими, ветвистыми рогами. Их копытца не нуждались в подковах, поскольку олени были волшебными.
Дочитав газету, Клаус решил немного подкрепиться — так, небольшой и скромный ужин; свежий хлебушек со сливочным маслицем, и кружка горячего шоколада — что может быть вкуснее?
После ужина Николас вышел во двор и подошёл к почтовому ящику. Странная штука, этот почтовый ящик! Вроде бы такой с виду небольшой, а... Не успел дед его открыть, как на него вывалился целый сугроб писем, и покрыл бедолагу с головой! Как так вышло? Чудеса. Видать, дети любят его, Клауса. Или только его подарки? Но по всему было видно, что вниманием святой Николай-угодник явно был не обделён.
Кряхтя, добряк практически пополз обратно в свой дом, сгибаясь под тяжестью мешка с письмами — ведь каждое он бережно подобрал, легонько отряхнул от снега и и сложил в свою суму.
Зайдя к себе, дядя Коля вывалил все-все-все письма из мешка прямо на пол. Каждое, каждое из них будет им прочитано; ни одно не останется без внимания...
И вскрыл Санта письмо первое, и прочёл:
«Привет, мой добрый Санта Клаус! Моё имя — Якоб, и мне пять лет. Живу я в городе Штутгарт. Весь год я вёл себя хорошо. Подари мне, пожалуйста, машинку...».
Старичок с хитрецой усмехнулся себе в ус, и тут же записал себе что-то в блокнотик.
И вскрыл Санта письмо второе, и прочёл:
«Здорово! Я — Ута, и мне 11. Дай мне куклу!».
Николас покачал головой, и отложил это письмо в сторонку. Он слыл как человек справедливый, и не мог подарить в этом году Уте куклу, потому что она дразнила всех и обижала. Нет, он ограничится благословением.
И все эти верхние письма были либо столь же радостными, как письмо первое, либо столь же проходными, как письмо второе. Но по мере того, как Николас (у которого уже стали уставать глазки) читал всё дальше, погружаясь в ворох писем всё глубже, письма эти становились всё безрадостней и безрадостней.
«Доброго времени суток! Ах, Санта, выручай: моего котёнка загрыз соседский пёс. Принеси взамен другого котёнка; пожалуйста... Я Вильгельм из Люксембурга».
«Здравствуй, милый Санта! Зовут меня Кристина, и живу я в городе Саарбрюккен. Я пишу тебе, потому что только ты сможешь мне помочь! Прошу тебя: сделай так, чтобы мои мама и папа больше никогда не ссорились... Они хотят разойтись».
«Приветствую тебя, о лучший в мире сказочник! Если тебе нетрудно, услышь меня и подай хоть парочку чёрствых сухарей, ибо сегодня я снова лягу голодным, ведь нечего мне поесть который день. Взмахни своей волшебной палочкой! Ведь ты можешь ВСЁ. Эх, дойдёт ли это письмо?..».
И пригорюнился тут Николас, и побежала по щеке слеза. Многих из этих деток он знал не первый год. И знал адрес каждого, кто прислал ему письмецо.
И поехал седовласый, седобородый мужичок закупаться, и лежал его путь в Страну Чудес. И не взял он с собой оленей, не сел он в сани, но поехал налегке, на своих лыжах. «Не пришло ещё их время; пусть отдыхают покамест».