Вы начинаете невероятное пиршество. Оно продлится до самого утра.
На кого вы были похожи?
На ветхозаветную троицу?
Может быть.
Значит, азарт тебя жег молчаливым белым огнем, отрицая и изнутри, так как снаружи тебя всегда было немного. И если твоя ночная жизнь в личине азартного Германа для меня труднопредставима – как проекция твоего торса на экран в темени рентгеновского кабинета, – то меня никогда не одолеет волнение при виде твоего призрачного существа в пронизывающем свечении азарта.
Да и был ли это азарт?
Тогда симптомом чего было это твое ночное занятие?
Невоплотимой жизни?
Алогичной невротической реальности?
Невменяемого чувства?
Вычеркни ненужное.
После университета, отработав какой-то невнятный срок в немыслимой конторе, где китайской пыткой "тысячи кусочков" убивают вялое бледное время, я загремел в колхоз то ли на уборочную, то ли на посевную, что во всеобщем планетарном бардаке было одним и тем же. Мы, в основном, ловили раков в прудах, посильно развлекались, пили горькую. Это было чистое отвлечение по Паскалю. Видавшие виды инженеры напряженно играли в бесконечный преферанс, и я как-то краем уха услышал, что вот, да! есть, мол, игроки – всем игрокам игроки, когда, мол, служил в "почтовом ящике #12345", то там трудилась семейная пара – профессионалы, и не садись, они и сынка с малолетства приучили, – а кто это, спросил я – и в ответ услышал твою птичью фамилию. О дальнейшем я не любопытствовал.
На выигранные у Боба и Гуни ты купил и "Эстонию", и "Юпитер", и что-то еще.
Наверное…
Все остальное, что я могу дописать о тебе, что мне удалось вырвать из бессвязности, выведать из редких встреч с однокашниками (я всегда спрашивал, к их недоумению, о тебе), совершенно лишено чувственности и складывается в несложную однозначную схему. Ты, как письмо, попал в тот же "почтовый ящик", где лежали заклеенными твои родители, и самый неожиданный кульбит судьбы – тебя призвали на два года офицером в какие-то там войска, где ты стал настоящим Германом, и все остальное, касающееся твоего достоверного исчезновения, покрыто тьмой и стало сумраком.
Ты стал равен сам себе.