Я неуязвима.
С Амулетом Бессмертия и Мечом Ангелов я была ходячей ядерной бомбой, способной уничтожить всё вокруг себя и при этом выйти, сияя, как только что отчеканенная монета. От такой силы даже самые могущественные существа могли наделать в штаны.
— Джемма, дорогая, — поприветствовал он меня кивком и фирменной улыбкой. — Ты даже не представляешь, как мы рады твоему возвращению домой.
Опять это слово. Наверное, можно сказать, что Холлоу Хиллс — самое близкое, что я могла бы в данный момент назвать домом, поэтому я не стала возражать (хотя я бы назвала себя бездомной, гостящей у Доминика).
— То, что ты сделала во «Всех Святых»… — Он запнулся, как будто не смог подобрать слова. — Той ночью ты спасла много людей, причём пожертвовав своим сердцем.
Я попыталась сглотнуть ком, образовавшийся в горле. Тот, что всё время появлялся при упоминании той ночи. Вот почему я даже не хочу думать об этом.
— Ты очень быстро становишься Воином, каким бы мы все хотели тебя видеть, — продолжал он, глаза светились восхищением. — Я так горжусь твоими успехами, как если бы ты была моей родной дочерью.
Я не знала, как мне отнестись к этим словам.
Очевидно, это задумывалось как комплимент. По его мнению, я всё сделала правильно. Именно то, что должна была, и теперь с каждым днём я всё ближе к тому, чтобы стать Воином, как они бы и хотели.
Но что это значит для меня? Не встаю ли я на путь, которого всячески избегала? Не становлюсь ли той, кем быть не хотела?
От этой мысли мне стало не по себе, поэтому я не стала копать слишком глубоко и отвечать.
— Здорово вы восстановили Храм, — в итоге сменила я тему, кивнув в сторону знакомых артефактов, что всё ещё украшали стены атриума, словно драгоценные камни в короне.
— Да, нам удалось спасти большую часть реликвий благодаря защитному заклинанию, наложенному нашими лучшими Заклинателями.
Жаль, что того же нельзя сказать о тех людях, что погибли в адском пламени, насланном на Храм Люцифером. В частности, о моём дяде. Какими бы ни были напряжёнными наши отношения под конец, в основном из-за его участия в попытке избавиться от мирового зла в моём лице, но он всё ещё был моей семьёй. Теперь же у меня осталась только сестра.
— А Некрополь? — спросила я, имея в виду подземное кладбище, где пролежала моя мать большую часть моей жизни. Я несколько раз за лето спрашивала об этом Тессу, но она особо не пыталась добиться ответа от Совета.
— Адское пламя так глубоко вниз не ушло.
Для меня это было ошеломляющей новостью.
— То есть она всё ещё там, внизу?
Он наверняка понял, о ком я, поскольку единственное тело там, которое меня волнует, это мамино.
До этой самой минуты я избегала разговоров о ней, даже со своей сестрой, но уже прошло достаточно времени, и раны не так сильно кровоточат. Он должен понимать, что я, в отличие от Тессы и дяди Карла, не позволю матери гнить там до скончания веков.
Он ответил не сразу, а внимательно посмотрел мне в глаза.
— Твоей мамы там больше нет, Джемма, — осторожно сообщил он, словно опасался моей реакции. — Я думал, тебя проинформировали.
Больше нет?
Что, чёрт побери, это значит?
Я удержала лицо.
— Вы хотите сказать, что избавились от её тела? — уточнила я тихим, спокойным голосом, несмотря на бурю эмоций, развернувшуюся у меня внутри. — Потому что в таком случае у нас серьёзная проблема.
— Нет, нет, конечно, нет, — поспешил возразить он, подняв ладони, чтобы успокоить меня. — Я имел в виду, что мы выпустили её из Некрополя. Её приговор отменён. Частично в знак наших добрых намерений по отношению к тебе.
— Ко мне? Почему? — спросила я, растерявшись и заподозрив неладное. Совет никогда не делал добра просто так.
— Ну, само собой, чтобы загладить свою вину, — спокойно ответил он. — Чтобы показать тебе, что теперь мы на одной стороне.
Я отвела взгляд, пытаясь осмыслить услышанное.
Мама теперь на свободе. Бродит по миру, живёт своей жизнью без каких-либо оков, не опасаясь преследований и гонений, живёт… без меня.
Чёрт. Ну, это меня задело. Она ведь даже не пыталась выйти на связь со мной или Тессой. Насколько мне известно, по крайней мере. Впрочем, я же не знаю, когда её отпустили. Может, вчера. Может, у неё ещё не было возможности нас найти. Может, она как раз ищет прямо сейчас.
— Когда её отпустили? — озвучила я свой вопрос. Мне нужно знать точную дату. Нужно заглушить этот тоненький голосок сомнений на краю сознания, который говорит мне, что я для неё недостаточно важна.