— Совести у тебя нет, — вместо приветствия проговорил Рауль, закрывая за собой дверь. Товарищ тихонько фыркнул.
— Простите, ваше высочество, — склонил голову он, впрочем, без особенного раскаяния. — Но отрывать маэстро от работы чревато, с него станется в нарушителя священнодействия и палитрой запустить! Бывали прецеденты. Как все прошло?
— Догадайся, — проскрипел принц, подходя к столу. Лицо у него было сердитое, но карие глаза смеялись вместе с другом. — Еще пара недель — и я сам в него чем-нибудь запущу. То плечо ему низко, то голова высоко, то взгляд, понимаешь ли, недостаточно одухотворенный…
Граф хохотнул.
— Тебе смешно, — недовольно проговорил Рауль, усаживаясь на угол письменного стола. — А я стой как истукан два часа кряду! Все тело к демонам задеревенело.
Бервик, вместо положенных слов сочувствия, широко улыбнулся. И покосившись на вновь открывшуюся дверь — явился адъютант с подносом — весело проговорил:
— В таком случае, ваше высочество, вам просто необходимо хорошенько размяться. Погода дивная, ни облачка, да и свежий воздух тоже не помешает… Честер, старина! А к чаю хоть каких-нибудь бисквитов ты захватить не догадался?..
Адъютант, просияв, с готовностью протянул его сиятельству поднос. Помимо чайного набора там обнаружился кувшинчик со сливками, корзинка печенья и целая гора бутербродов, заботливо укрытых салфеткой. Бервик сунул туда любопытный нос.
— Сыр, ветчина и чесночное масло, — едва ли не облизываясь, доложил он принцу. — Знатно попируем, ваше высочество! Ах, Честер!.. Где бы мне взять такого хозяйственного адъютанта?
— Смотри, твой услышит — без единственного останешься, — со смешком обронил Рауль. Несколько смущенный таким вниманием Честер поставил поднос на стол и застыл в ожидании дальнейших приказаний. — Так что ты там о свежем воздухе говорил, Натан? Прогуляться я не прочь, однако это, сдается мне, не самая лучшая идея на полный желудок.
— Не беспокойтесь, ваше высочество, — деятельный граф, что уже хлопотал у стола, разливая чай, на миг поднял голову, — месить ногами снег не придется. А зимний Мидлхейм с высоты птичьего полета — дивное зрелище, доложу я вам!..
В глубине черных смешливых глаз на какую-то долю секунды мелькнула знакомая тень. Рауль все понял.
— Твоя правда, — беря в руки протянутую другом чашечку, сказал он, — давненько мы выше дворцового парка не поднимались, Натан. Да и звери, наверное, за этот сумасшедший месяц извелись на мыло от безделья. Честер! Распорядись взнуздать Желтогрива и дракона графа Бервика. Думаю, с чаем мы быстро управимся.
Адъютант с готовностью щелкнул каблуками.
— Будет исполнено, ваше высочество!
Маленькие заснеженные островки, тут и там разбросанные вдоль берегов Синей бухты, сверкали в лучах зимнего солнца россыпью драгоценных алмазов. Большинство из них были лишены всякой растительности, лишь летом зеленея жиденьким пухом кустарника, однако пара-тройка могла похвастаться даже деревьями. Карликовые сосенки, клонящиеся к стылой воде голые ветви плакучей ивы — тоже не бог весть какое изобилие, но все познается в сравнении… Самый большой остров, почти правильной круглой формы, за что местные рыбаки прозвали его Монетой, в диаметре был почти полмили. И сосны на нем водились не только карликовые. Кустарник же — крепкий, своевольный, высокий — рос лишь по берегу, живой изгородью опоясывая остров, что невысоким холмом поднимался над водами. Снег, сосны и ничего больше. Лучшего места для приватной беседы не найти!
Сделав пару кругов над королевским дворцом и вдоволь налюбовавшись на крыши, купола и шпили столицы, принц со свитой повернули драконов к бухте. Море, у берега уже давно скованное льдом, дальше было сине-серое, медленное, сонное. В отличие от Мидлхейма, что и впрямь сверху являл собой дивное зрелище, застывшая бухта взгляд не очень-то радовала. Другое дело, что его высочеству, как и его сиятельству, требовалось от нее нечто иное, и вполне определенное… Посадив разгоряченных драконов на вершину заснеженного холма, принц и его правая рука в голос восхитились видом, погодой, самой прогулкой — а после, велев немногочисленному сопровождению его высочества рассредоточиться по периметру, сбагрили своих зверей адъютантам и отправились «слегка разогнать кровь». Что отчасти было правдой. Свита осталась покорно мерзнуть внизу холма, а принц и граф, не без удовольствия пошвырявшись друг в дружку снежками, присели отдохнуть на поваленную сосну.