Такси подъезжает к моему подъезду, и, пока Свиридов расплачивается с водителем, я почти вываливаюсь из машины.
Укачало меня, особенно подшофе. И, допустим, я выпила не один бокал шампанского, как сказала Свиридову, когда он заталкивал меня в такси, и грузил нравоучениями, а два, но всё равно много для меня.
Папочкины гены. Непереносимость алкоголя. Не так жутко, как у родителя, но всё же, даже такой малой дозы достаточно, чтобы вывести меня из равновесия.
Приятный ветерок обдул горячие щёки, на мгновение, принеся облегчение. Майская ночь была тепла. Я подняла лицо, рассматривая далёкие звёзды.
- Мы! Коллектив! Человечество! Масса! Довольно маяться. Маем размайся! В улицы! К ноге нога![1]- продекламировала я в тёмное небо, неизвестно откуда взявшегося в моей голове Маяковского.
Видимо, пьяная головушка живёт отдельной жизнью.
- Оль, пойдём, доведу тебя до квартиры, - опять подоспел Свиридов, мягко, но настойчиво беря меня под локоть.
- Петь, иди домой, - пихнула его, но он не отцепился. Настойчиво потащил меня к подъезду.
- Оль, тебе пить нельзя, - сказал он, открывая дверь и вталкивая меня в светлый коридор, - ты и так заноза, а как выпьешь, так вообще невыносима.
Меня разобрал смех.
- То-то ты ко мне прицепился!
Я всё же вырываюсь из его рук и бегу вверх по лестнице.
- Оль, ну что за детский сад, - послышалось позади, но мне честно уже было пофиг. Перепрыгивая через две ступеньки, я летела наверх. Затормозила на третьем этаже, попутно выуживая из сумочки ключи.
Приближающие шаги заставили ускориться, но, как назло, ключи выскользнули из пальцев, полетели на пол.
Громкий сап за спиной, говорит о том, что я не успела сбежать.
Я развернулась и сложила руки на груди.
- Ну и?
Пётр, молча, нагнулся, поднял ключи и протянул их мне на раскрытой ладони.
- Издеваешься?
И только я протянула руку за ключами, сцапал меня, прижав к себе.
- Ты, дурак, - толкнула его, - отпусти!
- Ты такая красивая, Олечка, - притушил он голос, и, несмотря на моё сопротивление, стиснул мой подбородок, поднимая лицо, - я же люблю тебя!
- Отпусти меня, - мне становилось душно, от его близости и этого вонючего парфюма, и немного страшно.
Что-то странное я разглядела на дне его глаз. Что-то тёмное, тягучее и неотвратимое.
Мгновение, и его руки разжались.
Долго не думаю. В два шага преодолеваю расстояние до двери и вставляю ключ в замок.
Давлю. Не идёт. Ещё раз. И ещё.
Сколько раз говорила Женьке, что надо поменять замок. А он в ответ столько же твердил, что квартира съёмная, и, пока договоришься со сварливой хозяйкой, пройдёт вечность. И вот сейчас этот проклятый замок опять заедает, и я дёргаю его из последних сил, а он никак не поддаётся.
На мои напряжённые пальцы ложатся горячие и шершавые.
Замираю, потому что чувствую, тепло большого тела позади.
Свиридов мягко нажимает моими пальцами на ключ, немного отводит назад, и замок сдаётся. Щёлкает.
Дверь открывается.
Оборачиваюсь, чтобы в очередной раз послать его, а он опять обнимает и фиксирует моё лицо.
- Дай, хоть раз поцелую, - сжимает крепко, предупреждая моё сопротивление, и накрывает своим ртом мои губы.
И неожиданно для себя, я сдаюсь.
И даже когда он, не разрывая поцелуя, разворачивает меня, и, подтянув, сажает на свои бёдра, я медлю, стараясь понять, как так происходит, что мне нравится его вкус.
И когда он шагает в тёмную прихожую, захлопнув за нами дверь, я не тороплюсь прекратить всё это.
Мне кажется, что я всё контролирую.
2.
- Ольга Сергеевна, заканчивай хорохориться и вызывай такси, - настаивает Волжанский, устало глядя на меня из-под кустистых бровей.
- Глеб Борисович, да время ещё детское, девятый час всего, - отвечаю, застёгивая плащ на пуговицы, - у меня сын шестнадцатилетний, до одиннадцати гуляет. А здесь центр города, и ехать всего ничего, так что на автобусе доеду.
- Может, всё же подкинуть тебя? Меня это совсем не затруднит.
Он тоже быстро накинул куртку на плечи, взял портфель.
Мы вышли из аудитории.
- Нет, спасибо, - постаралась смягчить голос, но честно, забота преподавателя мне начинала надоедать.
- Я бы на месте твоего начальника, персональный трансфер для таких сотрудниц организовал, - Глеб Борисович подмигнул мне, шагая рядом и совсем не думая отставать.
- Каких? Таких?
- Красивых, Ольга Сергеевна, - выдал Волжанский.
Вот только подкатов от препода мне не хватало.
А ведь он мне даже нравился. Не как мужчина, а как некий наставник. Старший товарищ.