— Ты цела? — испуганно спросил побледневший Мишель, схватив сестру за плечи и заглядывая ей в лицо.
В ответ она судорожно кивнула, заливаясь слезами от пережитого ужаса. Никогда в жизни ей не угрожала опасность, никто не пытался причинить ей вред, она с колыбели чувствовала себя любимой и защищенной, и вдруг, так внезапно едва не лишилась жизни по воле какого-то безумца!
— О, слава Богу, — прошептал молодой князь, крепко прижимая к себе плачущую сестру. — Ну, полно, полно, Адель, всё закончилось!
— Что здесь произошло? — воскликнул маркиз. — Мы слышали выстрел!
— Этот подонок пытался убить нас, — Александр указал на пленника, держась за плечо. — Точнее, леди Аделину. Мне удалось его обезвредить.
— О, боже! — выдохнул хозяин дома. — В моем поместье! Этого только не хватало!
— Граф, Вы ранены! — вставил свое слово другой мужчина. — Нам нужен лекарь, милорд.
— При мне состоит семейный врач, я думаю, он сможет помочь, — кивнул маркиз. — Но нужно спешить, пока Вы не потеряли сознание от кровопотери. Вы сможете самостоятельно ехать верхом?
— Думаю, да, — отозвался Александр, чувствуя, как у него начинается легкое головокружение от потери крови.
Аделина и Михаил приблизились к нему, и молодой князь с жаром принялся благодарить графа Хантли.
— Отныне я навеки Ваш должник, граф! — Мишель положил руку на плечо Александра. — Мы с отцом никогда не сможем расплатиться с Вами за жизнь Адель! Прошу Вас, располагайте мною, как Вам угодно.
— Не стоит благодарности, князь, — покачал головой Александр. — На моем месте так поступил бы каждый уважающий себя мужчина. Я рад, что юная леди жива и невредима.
Взгляд молодого графа скользнул по заплаканному личику Адель и легкая улыбка тронула его губы. Девушка выглядела трогательно-беспомощной, её так хотелось защищать! Слава Богу, что ему это удалось.
И вдруг в его голову внезапно нагрянула мысль, что от него самого её будет защищать некому. Странный парадокс: сначала спасти княжну, чтобы после погубить самому. Точнее, не парадокс, а само провидение судьбы. Теперь Александр стал её спасителем, а значит — двери в дом Вяземских для него отныне открыты. Граф был готов поблагодарить Эдварда Картера за его внезапный и такой удачный приступ безумия!
— И всё же, позвольте предложить Вам мою дружбу, граф, — повторил Мишель.
— С радостью принимаю Ваше предложение, князь, — с благодарностью кивнул Александр. — Это честь для меня!
Адель с ужасом наблюдала, как по пальцам Александра, которыми он зажимал рану, потекли темные струйки крови. До сих пор ей не доводилось видеть огнестрельные ранения, и она даже не подозревала, что в мире существует такая вещь, как боязнь крови. Но видимо, на её беду, Адель страдала от этой боязни, ибо к её горлу вдруг подступила тошнота, голова сильно закружилась, и девушка побелела, как бумага. Боясь, что она вот-вот лишится чувств, княжна судорожно вцепилась в плечо брата, хватаясь за него, словно за спасательный круг.
— Адель, тебе дурно? — сразу переключился на неё Мишель, поддерживая сестру за талию. — Что с тобой? Вдохни глубже!
Вдохнуть глубже при туго затянутом корсете — как раз тот совет, который сейчас был нужен! Девушка послушно попыталась это сделать, но попытки не увенчались успехом, перед глазами все побелело, голоса мужчин доносились словно сквозь какую-то вату. Она ещё крепче вцепилась в Мишеля, боясь упасть.
— Юная леди, должно быть, боится крови, — заметил подошедший к ним маркиз. — Уведите её отсюда, князь, а мы пока доставим графа Хантли в поместье, где его осмотрит доктор.
Аделина позволила брату отвести себя в сторону, а Александр, тем временем, взобрался в седло с помощью других охотников. Маркиз со своим слугой остался охранять преступника, а Александр, в сопровождении двоих джентльменов из числа гостей, направился в поместье.
Убедившись, что Адель стало лучше, Михаил оставил её на несколько минут и подошел к Эдварду. Незадачливый кузен сидел на траве, больше не пытаясь вырваться, его лицо, со следами побоев, выражало лишь отрешенность.
— Если бы не присутствие лорда Тауншенда и моей сестры, я бы уже пристрелил тебя, — презрительно сказал молодой князь, окидывая Картера злобным взглядом. — Но я надеюсь, что суд приговорит тебя к смерти и быстро вздернет на виселице, такому чудовищу не место среди нормальных людей.
Ненавидящий взгляд Эдварда впился в лицо Михаила, и кузен, злобно прищурившись, дернулся в его сторону и прошипел:
— Будьте вы все прокляты, кучка высокородных выродков! Вы всегда презираете тех, кто беднее вас или стоит ниже по социальной лестнице! Ненавижу все ваше проклятое семейство! Очень жаль, что я не пристрелил эту высокомерную дрянь…
Не сдержавшись, Михаил прервал этот поток грязных оскорблений точным и резким ударом в челюсть Эдварда. Тот завалился набок, выплевывая зубы вперемешку с кровью, однако не осмелился больше произнести ни слова.
— Оставьте его, князь, не марайте руки, — презрительно взглянув на преступника, сказал маркиз и положил руку на плечо Михаила. — Скоро мы доставим его в поместье, а затем сдадим констеблю. Теперь это дело полиции и королевского правосудия. А от сурового наказания ему не уйти.
Мишель отвернулся от избитого кузена и проследовал за маркизом. Хозяин поместья прав — не хватало ещё ему ронять свое достоинство и опускаться до уровня мясника. Дворяне решают конфликты меж собой исключительно на честных поединках, а для мерзости, подобной Эдварду Картеру, слишком большая честь быть наказанным лично князем. Его место в королевской тюрьме, а затем — на виселице.
Молодой князь решил последовать совету маркиза и отвезти сестру в поместье, она все еще была растеряна и напугана, словно не осознала до конца случившееся с нею. Девушка по-прежнему стояла у дерева, где её оставил брат, опершись о толстый ствол спиной. Её большие глаза, казалось, стали просто огромными, выделяясь на бледном личике, а руки, прижатые к груди, мелко дрожали, сжимая батистовый платочек.
Отыскав лошадь, на которой приехала Адель, Михаил помог сестре взобраться в седло, и они вместе направились в поместье.
Некоторое время они ехали молча, приходя в себя после случившегося, но потом Мишель внезапно спросил:
— Кстати, а что ты делала в лесу наедине с двумя мужчинами?
Застигнутая врасплох его внезапным вопросом, Адель растерялась и виновато взглянула на брата. Дома, в Петербурге, Мишель всегда был её самой строгой дуэньей, буквально не давая и шагу ступить без его ведома. Он даже не позволял ей долго общаться со своими друзьями по гусарскому полку, считая, что кто-то из них может заморочить голову его неопытной, юной сестре.
Но дома Адель всегда вела себя примерно и слушала брата без возражений, по крайней мере в том, что касалось молодых людей, а в Лондоне, похоже, вдруг почувствовала себя взрослой и свободной! Судя по недовольному взгляду брата, он вдруг вспомнил о своём долге хранить честь фамилии и сейчас станет допрашивать её в духе полицейского констебля.
— Адель? — услышала она его строгий голос. — Почему ты молчишь?
И как она объяснит ему, зачем её понесло в лесную глушь, подальше от остальных леди? Как объяснит, что граф Хантли сам нашёл её, чтобы извиниться? Если Адель расскажет об этом, брат непременно поинтересуется, что же такого совершил граф, за что нужно было просить прощения?