На импровизированном столе красовались открытые жестянки с тушёнкой, миски с картофельной запеканкой, оставшейся с ужина, две банки кабачковой икры и палка колбасы, которую «голодные солдатики» выклянчили у доброй буфетчицы, отчистив за это весь нагар со сквородок. Горой был навален хлеб, и выстроились пирамидками армейские алюминиевые кружки.
- Ваще нормально! – оценил старания ребят командир и под аплодисменты водрузил на стол свою бутыль.
- Я не опоздал? – в кубрик вбежал сменившийся с дежурства Крысюк – Джим Керри. – Во, глите, пацаны, чё у меня есть! – и высыпал на стол шесть штук больших шоколадных конфет.
По части что-нибудь достать, пробить, выцыганить Крысюку не было равных.
- Хотите конфетку, сержант? – предложил он Джонсону.
- Не, сам жуй, - отозвался тот, открывая бутыль.
- А я их не люблю, - ответил Крысюк.
- Нору завтра угости, - предложил Джонсон.
Крысюка аж передёрнуло:
- Не к ночи будь она помянута! – вырвалось у него.
- Щас накаркаешь! – под общий смех сказал Луис Морган. – Нарисуется!
- А она может, - серьёзно сказал Джонсон, разливая самогон по кружкам, - у неё запросто хватит ума вернуться пораньше. Сто раз уже так было.
- Давайте не будем о грустном, - предложил Валерка Ложкин.
- Давайте нае…нимся уже, - предложил сержант, поднимая свою посудину, - выпьем за здоровье вашего братишки… как его назвали-то?
- Джон, - ответил Луис.
- За Джона Моргана! Здоровья ему и всех благ!
Стукнулись кружками, выпили, закусили и тут же налили по второй. Выпили, закурили, чувствуя приятное расслабление после первой, попавшей в кровь, дозы алкоголя. И, как ни странно, разговор опять вернулся к лейтенанту Трой.
- Командир, - обратился Луис к Джонсону, - зачем она злая такая?
- Да как сказать… - сержант задумался, - вы нашу доску почёта видели?
- Ну, - кивнул взвод.
- А! – заорал осенённый гениальной догадкой Крысюк. – Там такая! Сигурни Трой! Мать её?
- Мать её, - кивнул Джонсон, - погибла при исполнении. А Нору воспитывал отец. Она не злая, ребята, просто… Вот вы зря думаете, что Нора Трой – это только пара классных сисек. Нора Трой ещё и …
- Пара шикарных ног! – закончил Марк.
Кубрик взорвался дружным хохотом. Сержант Джонсон улыбнулся, потушил окурок в пустой консервной банке и серьёзно сказал:
- А вот романтикам в период полового созревания не рекомендуется направлять свои эротические фантазии на старших по званию!
То двух слов связать не мог и молол такую ахинею, а то ровно складывал, и говорил, точно по бумажке читал!
Кубрик опять потонул в ржачке, а сержант налил по третьей.
В общем, обмывание пяточек новорожденному Джону Моргану удалось на славу. Самогона оказалось мало, и Джонсон сбегал до завхоза и принёс ещё литр. Достали из-под матраса гитару и завели:
- В окне автобуса проплыл
Е…ный военкомат.
А тёлки сбились тупо в кучу,
Машут, что-то кричат…
Ну всё, я в армии, на х..й,
О-у-о, п..дец, я в армии! На х..й!
Крысюк перевернул пустые консервные банки и принялся настукивать по ним ложками, подстраиваясь под ритм. Тихий паренёк Сэм Браун взял расческу и возил ею по краю стола, отдалённо изображая трещётку.
Песню эту любили и подпевали от души:
- Потом мудной распределитель,
Сто дебилов в трусах,
Потом учебка, бля, казарма, бля, присяга, бля, затрах!
Ну, всё, ты в армии, на х..й!
О-у-о, п...дец, ты в армии! На х...й!
Собрание развеселилось и расслабилось окончательно. А чего бояться-то? Все свои!
- Я прикорнул на дне окопа, и мне снится кровать! – пропел Марк.
- Я прикорнул на дне окопа, и мне снится кровать, - бэк-вокалом глуше подпел ему Луис.
- Вдруг слышу крик старшины: «…б твою мать! – заорал Марк.
- Ты, сука, в армии, на х..й!
О-у-о, п…дец, ты в армии, на х..й!»
Взвод набрал побольше воздуха в лёгкие, чтобы дружно подхватить припев, да так и застыл с открытыми ртами. В кубрик вошла лейтенант Трой, которую сдёрнул же чёрт действительно вернуться раньше.
Последовала немая сцена, как в «Ревизоре» Гоголя. Лейтенант Трой прикрыла дверь и подошла к импровизированному столу. Во взгляде её синих глаз сквозила открытая усталость, сильная настолько, что самой Трой уже не хватало, чтобы орать на подчинённых, как в заборе застрявши. Она глянула на Крысюка, на Морганов, на всех остальных, остановилась на Джонсоне и вздохнула укоризненно:
- И ты, Брут.
- Кто-нибудь, плесните старлею, - велел Джонсон.
- А какой у нас сегодня праздник? – холодно осведомилась лейтенант Трой.
- У Морганов родился братишка, - пьяненько икнув, буднично сообщил сержант, - выпей, Нора, хороший повод.
На миг синие глаза лейтенанта вспыхнули гневом, но она тут же овладела собой.
- Вы отлично знаете, что я не пью, старший сержант Джонсон! – отчеканила она. – Вас, курсанты Морган, я поздравляю с этим радостным событием, но через четверть часа чтобы все спали, - повернулась и вышла из кубрика.
Джонсон проводил её взглядом, вытер под носом ладонью и сказал:
- Ну, чё, ребят. Горгона в гнездо вернулась. Она своё слово держит, через пятнадцать минут припрётся проверять. Давайте на посошок, и спать.
Разлили по последней, молча выпили, Джонсон встал, махнул лапищей и погрёб к двери.
- Командир! – окликнул его Марк.
- М? – обернулся сержант.
- Спасибо!
- Фигня! – ослепительно улыбнулся Джонсон. – Зовите, если что.