А теперь, похоже, учиться искусству плавить лёд придётся ей. А чего ждала? Что с момента встречи Марк схватит её в объятия, давно забыв всю горечь её предательства и простив ту обиду? Как она тогда сказала? «Бес попутал?» «Попользовалась, как орудием мести, назло Джонсону?»
Разве поверит Марк, что с Джонсоном они жили, как чужие? После того, как она побежала за него замуж, стоило ему только вернуться на «Каллисто»? Чем, как не безумной любовью, можно объяснить такой поступок? Ею только! Но не к Максу Джонсону, а к Марку Моргану.
Такой болью терзала душу Норы горечь расставания, что она не чувствовала физической боли в свою первую брачную ночь. Позволила мужу раздеть её, делать с ней всё, что хочет. Джонсон не был грубым и напористым, тоже знал, что у неё никого ещё не было, но не получилось у него пробудить желание в молодой супруге. Нора оставалась равнодушна к его ласкам, а когда всё случилось, лежала и отрешённо смотрела на пляшущие на потолке тени от ночника. Он что-то сказал ей, она что-то ответила, думая о своём.
Думала о Марке. Он брал её за руку, и её сердечко трепетало, и мир, будто умытый полуденным ливнем, становился ярким и свежим, полным жизни и красок! А с Джонсоном она жила, точно закутанная в кокон безразличия, и мир виделся, будто через нити этого кокона – серым, тусклым.