- Захвати из амбара веревку!
Джек спешит одеться. Так заведено в их семье. Мужчины спят без одежды, женщины в одежде. Натягивает майку, та не сразу поддается надутым мускулам и застревает посередине. Но он так выбегает из комнаты и только на ходу опускает майку.
Кайл в это время завязывает фонарик на тонкую леску и опускает на дно колодца. С виду вода кажется гладкой и ровной. Поднимает ведро и все начинает качаться на дне. Бросает камушек. Тот отстукивает о подводный камень и раздается глухое бульканье.
- Вроде пусто, - думает вслух.
Прибегает Джек и самовольно начинает завязывать канат на барабан и обматывает его. Потом обвязывает вокруг своего пояса и поднимается на стенку колодца. Кайл дает сыну фонарик.
Муж и жена удерживают рукоятку колодца и постепенно опускают сына вниз.
Джек доходит до конца и кричит.
- Стоп!
Опускается в воду по пояс и руками раздвигает мелкие волны. Фонарик освещает прозрачную воду, в ней пустота.
- Здесь нет ничего!
- Уверен?
- На все сто.
- Ну, тогда вылезай!
Мать тяжело вздыхает. Ей кажется, что она не рада. Стыдится и укоряет себя за такие чувства. Неведение хуже разочарования. Маленькие, потухшие глаза наполняются слезами. Она представляет лицо дочери и не выдержав убегает в дом.
- Что с тобой? - кричит Кайл чуть не роняя рукоятку колодца.
- Я больше не могу так!
Джек выпрыгивает на землю, однако Кайл даже не взглянув на него спешит за женой.
- Что ты имеешь ввиду?
- Это мы во всем виноваты.
- Говори яснее твои намеки меня раздражают.
- Ты прекрасно понимаешь о чем я.
- Неужели? Если ты имеешь в виду свое никчемное отродье, тогда да, я все понимаю. Первая скороспелка, самовольно легла под какого-то сосунка, а вторая оказалась похлеще. Взяла и сбежала в город. Прости меня Господи.
Кайл креститься поднимая голову к небу.
- Чего ей не хватало здесь, а? Соплячка добила нас.
- Может родительской любви?
Женщина уходит не дожидаясь ответа.
Знойный день плавит крыши. Вдали у дороги ветер превратившись в воронку уносит за собой пыль и мусор. Всем хочется капель дождя, хотя бы маленького облачка. А небо, как назло чистое. Британи еще ни разу не навещала дочь после похорон. Она боится взглянуть правде в глаза. Считает, что так будет лучше для них обеих. Но сегодня, когда она представила, что и вторая может навеки покинуть ее, что-то обрывается внутри. Это струна самообмана. Все эти годы она считала Кайла самым правильным. Считала себя недостойно его. Он принял ее с ребенком, когда она вернулась в отцовский дом. Кем она была до этого? Обыкновенной дочерью пастуха и женой торговца. А он пошел против целибата и сделал ее почтенной "Миссис Миллиган" женой благочестивого пастыря. Он любил ее тому доказательство его ласки. Принял ее ребенка, как своего и воспитал в них глубокую крепкую веру в Господа. Так почему же теперь эта струна оборвалась. Неужели все было простым внушением женского разума? Она вспоминает его слова.
- Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене…
Надевает фартук и смотрит на разноцветные ромашки, как на могильные цветы.
- Наверное лучше, что она умерла, - думает вслух. Отупевший разум не может думать иначе. Она согласна с этим, но все равно чувствует к своим словам холод. Это не ее слова, не ее мысли. Ей внушили. Она понимает это, но не может осознать. Достает чайник, ставит на огонь. Сили начинают потихоньку уходит.
- Постарела, - думает, и вспоминает сколько ей лет. А ей то всего лишь сорок два. Достает ключи из кармана. Маленькие бьются о те что больше и начинают издавать металлическое шуршание. Открывает дверь кладовки и спускается. Но кто-то окрикивает ее.
- О Боже! Мама, что ты творишь.
Она спешит обратно и видит Джека у плиты.
- Что ж ты ставишь пустой чайник на огонь!
На ее лице отпечаток ужаса. Поднимает брови и расширяет зрачки.
- Ты что совсем голову потеряла?
Она не знает, что ответить сыну. И только шепчет.
- Прости.
Джек выкидывает чайник в раковину и недовольно выходит.
- Куда ты? - нерешительно спрашивает мать.
- А ты сама, как думаешь? Конечно искать эту плутовку.
Он точно такой-же, как отец, - думает она доставая чайник с урны. По крайней мере характером.
Порой ей даже кажется, что он пойдёт по стопам отца. Она выглядывает в окно и видит, как Кайл говорит ему что-то, похлопывая по плечу. Ей становится обидно. Китти и Мэгги никогда не удостаивались такой похвалы. И бесчисленные мысли берут вверх над ней.
Незнакомец
Сквозь темные, лиловые шторы пробирается несколько, лучей солнца. Я лежу и слышу, как Китти что-то делает в своей комнате. Она наверное готовится к мессе так же как и мама. Интересно, а что делает мама. Представляю, как она надевает праздничные туфли. И хочу встать побыстрее, чтобы меня не ругали обвинив в вечной медлительности. Сбрасываю простыню и открываю глаза. Чуть не падаю с кровати. Эта не моя комната. Не мои темно, лиловые шторы. Они даже не лиловые. Они коричневые. И я лежу вовсе не на кровати, а на каком-то широком, черном, диване. Мои волосы растрепаны, а платок лежит рядом на столике. Обуви тоже нет. Поднимаюсь, собираю волосы в хвост. Достаю платок и оглядываю комнату потирая плечи. От кондиционера веет зимний холод. Моя дверь приоткрыта. За ней слышен чей-то голос. Он до боли знакомый. Вспоминаю вчерашний день и ужасаюсь. Неужели я дома у того навязчивого незнакомца.