- Эй постойка!
Я поднимаю взгляд.
- Извините меня.
Она на каблуках, намного выше меня. В руке держит кошелек.
- За что это, я должна извинить тебя?
Ее грубый тон заставляет меня вздрогнуть.
- Я не знаю.
- Ха ха ха. Ты что так вырядилась здесь?
И я понимаю за что попросила у нее прощения. За свой вид. За ее вид. За саму жизнь, которая так может замучить людей, что они падают в бездну позора. Моя дрожь оказалась от жалость. И мне хочется донести до нее слово Господни, чтобы она больше не оставалась в неведение. Но кто я такая? Также забытая, как и все они на земле.
- Я не знаю, - отвечаю в растерянности.
- Ты что кроме этих слов больше ничего не знаешь?
От ее громкого голоса к нам подходят двое женщины.
- Это что такое? - спрашивают у высокой, тыча на меня пальцем.
- Извините, я сейчас уйду.
- Давай, давай, проваливай!
Бросаю сумку на плечо, готовая исчезнуть с их поле зрения и собственных растерянных мыслей. Но
Высокая останавливает меня.
- Что у тебя там?
Я инстинктивно понимаю чего она хочет и даже как-то облегченно вздыхаю.
- У меня только, кофта, юбка, белье, зубная щетка и...
- Ха ха ха. Она начинает разрываться смехом. - Притормози коней. Мне наплевать на твои шмотки. И вдруг ее глаза падают на мой дорожный ножик.
- А вот это я понимаю. Ону гони сюда!
Я отдаю нож и самовольно достав последние центы протягиваю ей.
- Вот возьмите.
- Чего?
Она бьет по моей руке и все деньги выпрыгивать с ладони.
- Проваливай отсюда, иначе выдерну все волоски!
Ее подруги смеются. Я отхожу чуть ли неиспытывая крайнее сожаления, что не смогла донести до нее истину. Но потом понимаю - истина может свести ее с ума, так же как она сводит меня.
Пробегаю через улицу именно в тот момент, когда моей жалкой персоной уже заинтересовались мужчины. Проклятия сами лезут на душу. Все эти мужчины кажутся мне дьяволами во плоти человека. В их лицах есть что-то, что вызывает во мне глубокое отвращение. Они смеются, но словно издают адский пепел со рта. На их руках грехи всех этих женщин. Бесчисленность грехов. Море! Нет, даже океан. Но что такое само слово грех?
В мыслях просыпается недавний разговор с незнакомцем. Он помог мне, рассказал мне хоть и странное, но свое мнение о проклятие. И мне хочется снова поговорить с ним. Теперь уже о грехе. Но это всего лишь пустое желание, а моя цель совсем в другом. Наконец я дохожу до конца улицы и вижу станцию. Камень падает с плеч. Достаю бутерброд. Открываю пакет, но тут же закрываю обратно. Он оказался испорченным. Оставляю возле урны и достаю воду. Утолить им жажду и голод. На часах почти десять. Ничего значит успею все. Стараюсь не думать не о чем и особенно о той ночи. Но не могу.
- Кто же был тот мужчина, который привел Китти в это место? Разрываюсь в решение, но не как не могут найти ответ. Кроме Джо она ни за кем бы не пошла. Если только это не был он? Нет! Это невозможно. Да, он предал ее, но не решился бы на такое... Убийство? Слезы наворачиваются на глаза. Осмеливаюсь произнести вслух: - Это было убийство! Ноги начинают дрожать руки слабеют и я падаю на тротуар.
- Это было убийство! Повторяю сама себе. Прохожие замечают мой монолог с самим собой и подходят.
- Вам нужна помощь?
Я поднимаю голову. Плачу и смеюсь одновременно, думая, что эти люди считают меня сумасшедшей.
- Это было убийство! - Повторяю им.
Они испуганно отходят от меня. Не понимая сколько смысла в этих словах и на сколько они важны для меня.
Я поднимаюсь вытирая слезы. Оглядываюсь по сторонам не веря, что почти могу доказать невинность своей сестры. Контингент прохожих быстро меняется. Они все куда-то спешат. Больше не обращают на меня никакого внимания. Я поднимаю сумку и спешу за ними.
Станция оказалась очень большой. Светлой, чистой и многолюдной. Ни тени того места откуда я только что пришла. Поразительное отличие. Словно два разных мира, а казалось бы всего одна остановка. Заброшенное здание скрылось за другими, новыми и красивыми. Само здание вокзала стеклянное. Стены пропускают весь дневной свет на зал ожидания. Уже изнутри виден новенький скоростной поезд. Он красиво восседает на своих блестящих рельсах и ожидает своего часа.
Я подхожу к перрону и не могу поверить, что в ту проклятую ночь пассажиров почти не было. Те несколько свидетелей ничего толком не рассказали полицие и все что я знаю, так это то, что их было трое. Всего лишь трое. Беспечно ожидающих своего рейса. Но я не могу их обвинять. Откуда им было знать. Кроме Господа никто не мог догадаться об этом. Поворачиваю в сторону кассы. За билетами небольшая очередь. От того, что все более или менее молодые люди покупают билеты в автоматических аппаратах. Встаю крайней и лезу в сумку. На клочке бумаги записано имя "Блейк Иверфильд." Произношу вслух, чтобы не забыть. Я записала это имя из уст отца Кайла, когда он возмущенно рассказывал соседям о случившемся. Очередь потихоньку тает. Я жду терпеливо. Слежу за спинами людей. Все озабочены дергаются на своем месте. Нервно ожидают, пока кассир обслужит впереди стоящих. Не успеваю превратится в десятую, как вижу, что за мной выстроилось еще человек пять. Теперь я кажусь им нервно озабоченой. Так оно и есть. Потому что если это не Блейк Иверфильто, то мне придется вставать на край следующей кассы. И вот впереди меня остается лишь один человек. Заглядываю из под его плеча и вижу молодую, женщину. На вид ей за сорок, а может чуть больше. Она оказалась кучерявой блондинкой. Но волосы до единой пряди собраны в высокий хвост. На широких плечах сидит синий костюм. Она шустро рассчитывает копейки и не глядя людям в глаза отдает сдачу. Пассажир наконец получивший свой билет облегченно вздыхает и спешит в сторону. Я подхожу к ней затаив дыхание.