Я не знаю, сколько девушек будет в доме графини Вязьминской, какие навыки мы должны будем продемонстрировать, и выберут ли меня. Я молюсь об одном: пусть все будет так, как решит Господь. Он хозяин наших судеб, и ему виднее, как лучше. Я знаю, что он сохранит и защитит меня.
Твоя Полина.
P.S. Поскольку графиня Вязьминская упомянула про умение рисовать, я подумала, что неплохо бы восстановить мои навыки. В пансионе мои рисунки хвалили, так что высылаю тебе карандашный набросок портрета графини, который я сделала после ее ухода по памяти. Думаю, что получилось неплохо. Теперь и ты знаешь, как она выглядит.
Обрати внимание на серьги и кружево воротника. Сами серьги старинные и в них крупные бриллианты, а кружево — с серебряной нитью. Маменька говорит, что оно очень дорого. И платье у графини роскошное, элегантное, сложного кроя. Если загадочная госпожа в состоянии так нарядить компаньонку, то денег у нее в избытке. И выбранной девушке она, наверное, будет платить куда больше, чем гувернантка получит в обычной семье.
С нетерпением жду ответа!»
— А вот и «графиня», взявшаяся непонятно откуда, — хмыкнул Слава. — Готов поклясться, что дамы из общества вряд ли ее знают. По крайней мере, маменька точно с ней никогда не встречалась. Интересуется симпатичными девушками из обедневших семей, обещает им роскошную жизнь... Ну, посмотрим, как выглядит наша сиятельная особа!
Ярослав осторожно развернул большой, совсем пожелтевший и протершийся на сгибах лист с портретом старой женщины. Он полагал, что Полина, в силу собственной юности, преувеличила возраст графини. Однако особа, изображенная на портрете, казалась действительно старой.
Полина рисовала неплохо, особенно ей удавались детали: воротник, крупные серьги, прическа. Взгляд Славы задержался на плотно сжатых губах, и ему почему-то стало не слишком уютно. Не то бумага слишком сильно потерлась от времени, не то Полина, рисуя, допустила какой-то незначительный промах, нарушив пропорции, но ощущения от лица на портрете возникли неприятные. Вздрогнув, Ярослав отодвинул рисунок и раскрыл третье письмо.
Глава 5.
Письмо 3.
«Здравствуй, моя обожаемая Мари!
Я так рада, что тебе нравится портрет графини. Спасибо за похвалу моим скромным талантам!
Ты спрашиваешь, сколько может быть лет госпоже, если ее компаньонка настолько стара? И откуда у женщины в таком возрасте, если они ровесницы, могли быть юные внучки? Отвечу честно — не знаю. Я просто об этом не думала.
Но, если допустить, что загадочная госпожа лет до двадцати пяти, в силу проблем со здоровьем, не имела детей, и родила не дочь, а сына, то возраст не должен шокировать. Ты ведь знаешь, что некоторые мужчины вступают в брак глубокими стариками, в сорок или пятьдесят лет. Это, конечно, ужасно и отвратительно, но это жизнь.
Двадцать пять + сорок + шестнадцать = восемьдесят один. (Повторяю навыки счета перед визитом к графине!) А восемьдесят лет человеку или все сто — никакой разницы. Это такая глубокая старость, что можно лишь удивляться, как кто-то, достигший ее, вообще может ходить, разговаривать и сохранять светлый разум. Так что твои сомнения и тревога по этому поводу кажутся мне неразумными. Я знаю, насколько ты чувствительна к потусторонним вещам, и как часто сбываются твои предчувствия, но, уверяю тебя, это совсем не тот случай.
От всего сердца благодарю тебя за образок, который ты мне послала. Обещаю носить его, не снимая, в память о нашей дружбе. Целую тебя много-много раз!
Твоя преданная Полина.»
Отложив это письмо, Ярослав неожиданно понял, почему Наташа так сильно увлеклась давней историей. Старые письма Полины воспринимались как примитивный исторический детектив, заставляющий строить догадки о будущем девушки, проверяя свою правоту каждым новым листом.
Письмо 4.
«Моя драгоценная Мари!
Пишу тебе, не дожидаясь ответа, поскольку мое сердце рвется к тебе, желая разделить пережитую радость! Вчера и позавчера мы с маменькой были в гостях у графини Вязьминской. Все прошло чудесно!
В назначенный час мы с маменькой взяли извозчика, и он отвез нас в красивый дом на окраине города, снятый графинею по приказу загадочной англичанки. Кроме нас с маменькой в большой гостиной было тринадцать молодых девушек. Но только трое из них прибыли в сопровождении матерей или теток.