- Что вы, я даже его и не заметил.
Клирик с улыбкой смотрел на своего собеседника, ожидая, что же ему предложат.
- Не буду вас разочаровывать, святой отец, но мне необходима ваша помощь…
Клирик вопросительно изогнул бровь.
- Помощь в уничтожении этой стаи оборотней.
Почесав зудящий шрам на животе, священник откинул одеяло, которым был укрыт, и принялся переодеваться.
- Прежде чем я дам согласие или несогласие, хотелось бы задать два вопроса, - пробухтел он, натягивая запасную рубаху. - Это не мое!
- Не ваше. Сия пластинчатая кольчуга принадлежала капитану охраны, которому просто оторвали голову. А поскольку ваша кольчуга, святой отец, пришла в полную негодность, я позволил себе осуществить этот небольшой обмен. Это был первый вопрос?
- Что? Нет, - ответил клирик, натягивая капитанскую кольчугу. – Первый вопрос звучит так: зачем человеку, обвиненному властями в разбое, грабежах, убийстве, воровстве, а так же по слухам, соблазнившего дочь графа, и за голову которого назначена награда в 5000 золотых марок, устраивать охоту на стаю вервольфов, да еще в полном одиночестве?
Парень задумчиво посмотрел на клирика, прилаживающего перевязь с длинным мечом, налил себе из котелка настоя и неспешно заговорил.
- Понимаете ли, святой отец, тут дело в справедливости. Я, можно сказать, выполняю вашу работу и иду очищать землю от зла.
- А если попроще?
- А если попроще – банальная месть. Однажды, когда я со своим отрядом встал неподалеку от той деревеньки, мимо которой проезжали и вы, ко мне подошел человек и предложил ограбить сборщика налогов. Как он сказал, большая часть охраны слегла с жестоким расстройством желудка, поэтому сборщику приходится идти окольными путями, ибо его сундуки доверху набиты золотом и серебром, отнятым у несчастного голодного крестьянства.
- И ты повелся?
- Еще как! Тем более, что самолично подсыпал слабительное охране. Но сборщик тогда улизнул и мы шли по его следу вплоть до этой деревни. Идиот!!! – выкрикнул вдруг парень, ударив кулаком себя по колену. – Понятно же было, что сборщик налогов с полными сундуками не стал бы трепаться о том, что вся его охрана бегает по кустам. И что последний, кто узнает об этом факте – какой-то занюханный пахарь.
- И? – спросил клирик, прилаживая на ногу ножны с небольшим кинжалом, и пряча их под штанину.
- А дальше нас привели к сборщику и его сундукам. Только вот все люди были мертвы, а нас поджидала стая оборотней. Большая часть моих людей была перебита, а самых лучших - обратили. «Мне нужны подобные экземпляры» - сказал этот занюханный пахарь, меняя свой облик. Альфа-прим, мать его. Вожак стаи.
- А как ты уцелел?
- Никак. Меня тоже обратили, но я сбежал, убив нескольких, когда вожак в очередной раз отлучился по делам. Потом храм Стоящего на Страже, где меня вылечили, а потом…
- А потом ты решил вернуться и отомстить, - закончил священник, присаживаясь напротив. – Тогда следует другой вопрос – каким образом ты собрался в одиночку истребить стаю оборотней?
Парень ухмыльнулся, и потянулся к своему вещмешку. Достав оттуда арбалетный болт, он бросил его клирику.
- 20 таких болтов обошлись мне в 5000 золотых. Как раз в цену моей головы – не находишь иронии?
Клирик внимательно осмотрел снаряд. От него просто несло магией, вызывая покалывание в ладонях и зуд по коже. Наконечник был серебряным, а древко покрыто множеством магических символов, половину из которых были священнику просто незнакомы.
- Сделаны специально против ликантропов. При попадании в тело существа, зараженного ликантропией, активируется два заклинания. Первое вызывает паралич, второе – превращает наконечник в пыль для лучшей усвояемости. В зависимости от места попадания, смерть наступает максимум через девяносто секунд.
Милосердие?
Клирик тащил на себе разбойника, громко пыхтя и сопя. Позади остались 28 трупов, среди которых было три детских, а так же злосчастная деревня, в которой никогда не предупреждали путников о близкой смерти. Впереди где-то была дорога и другая деревня, где можно было получить помощь. Вокруг – лес…